Шоковая терапия

Над острым шпилем башенки нового торгового комплекса что-то неожиданно сильно полыхнуло. Раздались раскаты грома. Ага, дождались. Гроза, без всякой там предупредительной вежливости типа «иду на вы», недвусмысленно заявила о своем присутствии. 

Про себя я в который раз чертыхнулась в адрес горе-архитекторов, разместивших свой торговый центр в стиле «а-ля рюс» буквально в трех метрах от нашего дома. Таким образом наш дворик окончательно замкнулся меж двумя домами и детским садиком, превратившись в подобие питерских домов-колодцев. Завихрения ветра, непредсказуемо возникающие то в одном, то в другом углу двора, разносили обрывки упаковок, а то и сами коробки из мусоросборников торгового центра. От этого двор выглядел неряшливым и грязным, непрогулочным бомжатником.

В окна моего третьего этажа еще вовсю светило солнце, а над уродцем-центром уже собралась такая грозно-фиолетовая чернота, что я поторопилась на всякий случай выдернуть шнуры из розеток.

Шла первая, самая гнусная и непонятная волна пандемии. Информации в интернете было море, но она была такая противоречивая, что не было никакой разумной возможности разобраться в этой околомедицинской мешанине. И поэтому, презрительно хмыкая на замечания по поводу отсутствия маски, я смело топала в «Пятерочку» за недельными закупками. 

Но постепенно, подтянув к обсуждению знакомых врачей, – благо их была тьма тьмущая, – я смогла более-менее адекватно разобраться в ситуации. 

Опасность шла серьезная и игнорировать её было бы верхом безрассудства. Гордо вышагивать по магазинам я перестала. Мысль, что безопасность в период ковида куда важнее любой бравады, уже не оставляла меня.. 

Но тогда навалилась жгучая тоска. Не в меру общительная, веселая и активная, я задыхалась в стенах квартиры.  

Подружка-гроза

Когда-то давно мне понадобилось для работы освоить интернет. Человеку с высшим образованием по ту пору было уже неприлично игнорировать всемирную информационную сеть.

Первые несколько лет, овладевая премудростями интернета, я просто пищала от восторга. Наконец-то! Наконец появилась легальная возможность найти всё, что когда-то, по советским временам, было недоступно, и – начитаться до одури! Но самый смак был в том, что по скайпу можно было абсолютно бесплатно наговориться всласть со всеми моими многочисленными друзьями, рассеянными судьбой по всему миру. Раньше на эту роскошь уходила куча денег.

Лет через пять, наигравшись новой игрушкой, я затосковала. Хорошо, что хоть и на полставки, но продолжилась моя практика медика , правда не в больнице, а всего лишь в медкабинете при Центре здоровья, где проверяла допуски, измеряла давление и температуру, ну и на случай ЧП была наготове. 

.ЧП было всего три раза. Как-то у парня сорвалась штанга на тренировке. Потом незадачливый пловец, заигрывая с хорошенькой пловчихой, запутался ногой в сетке, отделяющей в бассейне детскую зону, и наглотался с перепугу воды. И, наконец, однажды помощь понадобилась мне самой. На меня просто напали два пьяных качка, которых я не допустила к занятиям по причине их практического нестояния в вертикальном положении.

А потом случилось дурное происшествие, перечеркнувшее мою прежнюю жизнь. Поскользнувшись на мокром асфальте, я тяжело сломала ногу и месяц за месяцем переходила от гипса к операциям и обратно. Работа, естественно, кончилась, и круг общения резко сузился. А когда через годик, едва оклемавшись, я стала с тросточкой выходить на прогулки, грянул ковид.

Я совсем приуныла. И осталось у меня две радости: интернет – окно в  Большой Мир и окно во двор – правда, теперь уже без привычного и такого милого вида на старинный вал и купола соборов. Его отобрал у нас уродливый торговый центр. Спасибо, хоть воздух еще не отобрали…

И вот сейчас, сидя у окна, я наблюдала за стремительно приближающейся грозой и радовалась ей, как доброй подружке. С самого детства гроза завораживала меня – я как будто заряжалась её электричеством, переставала быть приличной девочкой и, как дикарка, носилась под ливнем: что-то орала в небо, пела, прыгала и танцевала. Вымокшая до нитки, уставшая, но невероятно довольная, приползала затем домой и бухалась спать. И проспать могла почти сутки. 

Меня рассмешили воспоминания детства, когда гроза была удовольствием, а не предзнаменованием грядущих бед. И я решила пока не заморачиваться ужином, а лучше вот так посидеть лишний час у окна, наблюдая за приближающейся стихией. Раз уж судьба отняла у меня возможность легкой пташкой выпорхнуть во двор и бесноваться там под громыхающим дождем, шалея от счастья слияния с этой самой стихией, то надо хотя бы у окна напитаться живой силой природы, как подарком в рафинированном городе.

Тревожные звонки из Нью-Йорка

Запиликал сигнал вызова ватсапа. Сестра. Из Нью-Йорка. Там вовсю полыхал ковид, а Алька работала в госпитале, правда, в кардиологии. Но вся Америка теперь была конгломератом опасности, особенно врачи, поэтому от каждого звонка замирало сердце.

Сначала на экране появилась хорошенькая смеющаяся мордочка мулаточки Франсуазы, Алькиной помощницы, и я поняла, что сестра звонит с работы. 

– Хай, систер, ти не болеть?
– Спасибо, я-то не болеть, а вот вы там как? И когда уже ты, наконец, выучишь русский?
– Я учусь, Алья заставлять… 

Но Алька уже отняла трубку у болтушки Франси и быстро и деловито стала перечислять результаты последних исследований, которые проводила её приятельница-инфекционист в новом, срочно организованном противоковидном центре.  

Риски  были не шуточными, все это быстро поняли и предпринимали все возможные меры. Но эта заразная тварь была хитрой и плохо предсказуемой. Даже ее строение было нелепым, не совсем вирусным. «То, чего не может быть», – так охарактеризовала эту заразу Алька. 

Однако звонила Алька не за этим. Её пригласили кардиологом в ту часть огромного многотысячного госпиталя, что была отведена под «красную зону», но с немыслимо хорошим окладом.

– Не-ееет! – заорала я в отчаянии. – Нет, нет и нет! Не сходи с ума! К чертям собачьим эти деньги, надо просто выжить, а ты лезешь в пасть дракона. Ты о нас, о Даньке подумала? Вам что, с Алексом денег не хватает?

Жизнь в «красной зоне»

Я прекрасно понимала, зачем Аля лезет в то место, из которого, несмотря на большие деньги, сотрудники бегут. Она задумала написать исследование на тему влияния вируса на сердечно-сосудистую систему. Проследить весь путь и способ повреждения тканей и поняв это, придумать алгоритм  противостояния. 

– Что за идиотское геройство?! – кричала я, а гром вторил мне раскатами, будто тоже хотел напугать и отговорить Альку. 

Гроза, наверное, все-таки была предупреждением…

Но моя упертую сестру невозможно было отговорить. И с того самого звонка покой нас покинул. Мы с Наткой – второй, самой младшей сестрой – из-за разницы во времени по ночам звонили в Нью-Йорк. Медики там тоже работали почти вахтовым методом – по три смены через два дня отдыха. Уставали невероятно, и Аля только коротко докладывала, что жива-здорова и пока закономерностей не выявила.  

Я, в жизни никогда не придумывавшая анекдотов, чтобы хоть как-то развеселить Алюшку, как-то пошутила: «Аль, специально про твой случай!» 

Пошел Илья Муромец с гидрой многоголовой воевать, город спасать. День рубит ей головы, второй. Народ спрашивает:
– Ну, как? 
– Вчера три срубил, сегодня пять выросло, вот рублю, – отвечает Илья.
Еще три дня пролетело, опять спрашивают:
– Илюша, как?
– Позавчера две, вчера аж восемь, сегодня вот с третьей вожусь.
Еще неделя пролетела, и над горой, где рубится Илья, дым столбом стоит, гром и пламя:
– Ильяаааа, ну, ты уже победил? 
– Уже штук двадцать срубил, а закономерностей не выявлено…

Алька расхохоталась. Анекдотик так себе, но сермяжная правда в нем есть. Действительно, весь мир рубится с коварным врагом, а закономерностей не выявлено. 

По всему – непростая это болячка. Не уйдет этот ковидный дракон, пока мы все чего-то главного не поймем.

Франси с Алькой не пошла, её родители встали стеной. И нашей Альке пришлось туго. Русская американка в новой для себя среде была белой вороной, а вектор отношения к россиянам уже жестко повернулся на настороженно-нейтральный. И задуманное Алькино исследование продвигалось туго. 

Еще через пару недель Алена сообщила, что заболела Франсуаза. Лежит на аппаратах, хотя в «красной зоне» не была. Но и у нас уже смерти – головы этой гидры – множились в геометрической прогрессии. Заболела семья Мишкиного сына. Слегли Клара и Андрей, мои близкие друзья и одноклассники. Яника, мою далекую, несбывшуюся первую любовь уже и в Израиле не спасли. И Свету в Питере тоже …

Но мы все еще не осознавали до конца всей серьезности происходящего. Ждали, когда, наконец, снимут карантин  и все ограничения на массовые мероприятия и можно будет зажить прежней «безмасочной» жизнью. 

Мы даже представить себе тогда не могли, что сотворит с миром корона.

Как она перекроит все наши планы. Скольких родных и друзей мы потеряем. Сколько их стремительно обнищает, обанкротится, уйдет в глубочайшую депрессию. 

Мир оказался таким маленьким, таким уязвимым.
Нас явно жестко чему-то учили. 

И судя по новой волне пандемии, нам еще предстоит пройти тяжелейший путь прозрения. Пересмотреть, переоценить всю нашу жизнь. Приблизиться к пониманию законов мироустройства. Понять, ковид – это причина наших проблем или следствие нашего прежнего образа жизни?

*** 

Алька моя не заболела. Вернулась в свое кардиологическое отделение душевно повзрослевшей, сильной, как-то по-особому собранной и жесткой. 

Сотни смертей, рядом с которыми она оказалась в «красной зоне», не могли не оставить след в ее жизни. Классный кардиолог, она поклялась сделать все, чтобы донести до людей элементарную, недвусмысленно подтверждаемую «короной» мысль:: 

«Есть только одна возможность спасти наше будущее – понять, что все человечество, по сути, одна система, где каждый отвечает за всех»