Черноглазый мой или Какая она – свобода?

Зимой мои мечты были о весне: когда уже, наконец, появится из-под снега земля и в этой обновленной земле прорастут свежие, зеленые ростки. А еще я мечтала, как надену свои весенние ботиночки и налегке, звонко цокая по асфальту, побегу в школу, освободившись от тяжелых зимних сапог. Это было ощущением долгожданной свободы, когда ты вдруг снимаешь с себя тяжкую ношу и чувствуешь себя легко и непринужденно.

Черные глаза

Он был хулиганом. Школу давно забросил. Дерзкий, неотесанный, не из моего мира. 

Я росла в очень теплой семье, окутанная любовью. В семье, где всегда было по-домашнему уютно, где была чистота и порядок, где все культурно разговаривали. Там были определенные правила, устои и рамки и всегда было ясно, что – хорошо, а что – плохо.

Меня же тянуло к противоположному: к чему-то запретному, скрытому, неправильному, не соответствующему. Мне казалось, что именно там, где всё это есть, люди по-настоящему свободны. 

Каждый вечер, возвращаясь от подруги, я шла через сквер, в котором тусовалась шайка местных хулиганов. Со страхом, но в то же время с огромным любопытством проходила я мимо них. Они были свободны! Мне тогда так казалось. Они говорили что хотели, делали что хотели. У них не было никаких правил и их абсолютно не волновало чужое мнение. Настоящая свобода!

В один из вечеров они обратили на меня внимание. 

– Ну, куда направляемся, мадемуазель? 

Во главе стоял он – невысокого роста, коренастый, черноглазый, с небольшим шрамом над бровью. 

По сей день помню это странное ощущение: с одной стороны, дичайший страх, но с другой – приближение к чему-то запретному, влекущему. 

– Ну, что молчишь, малявка? Язык проглотила?

Честно? Мне казалось, не только язык. По спине прошелся легкий ветерок. Они подступили на шаг ближе. Я почувствовала запах сигарет, перемешанный со сладким ароматом цветущей груши.

– Ну, что молчишь? – повторил он и резко схватил меня за руку. 

Я дернулась в желании убежать, но он сжал мою руку еще сильнее. Хотелось закричать, но я не смогла издать ни звука. Зажмурив глаза, я проговаривала про себя: «Пусть! Будь что будет, пусть даже я умру!» 

Это такое странное ощущение, когда отпускаешь контроль, отключаешься, понимая, что нет у тебя никакого решения – полный тупик. 

Казалось, это будет длиться вечность, но внезапно какая-то неимоверная сила наполнила меня неожиданным спокойствием. Открыв глаза, я посмотрела черноглазому в лицо.  

Его глаза… В них было что-то глубокое, доброе и даже чуть робкое. Не знаю, по какой причине, но страх исчез и мне стало ясно, что ничего плохого он мне не сделает. Через мгновение он отпустил мою руку, и я без оглядки побежала домой. 

Эта сцена сопровождала меня еще долгие годы. Я была в него влюблена. По-детски, неуклюже, но влюблена. Позже его семья переехала куда-то на север. А я ловила себя на том, что подсознательно ищу кого-то, похожего на него. 

И нашла.

Запретный плод

Он был старше меня. Черноглазый и крепкий. Рос без отца. А его матери надо было как-то выживать. С ключом на шее, он околачивался целыми днями во дворе – так и рос. Служил на атомной подлодке. Был трижды женат, с шестилетней дочкой от последнего брака. Брутальный, неотесанный. Но мне казалось, что в нем я нашла всё, что мне было нужно.

Мы держали наши отношения в полном секрете, что придавало им интригу и страсть. Запретный плод…  Я купалась в нашей любви. 

Наконец, мы решили пожениться. Родители мои были в шоке, пытаясь всеми силами предотвратить брачный союз. Несмотря на все угрозы и уговоры, мы всё-таки стали мужем и женой. Лица родных и гостей на свадьбе были либо трагичными, либо удивленными. Никто не ожидал от меня такого. Я разочаровала всех.

А через девять месяцев я держала на руках нашу дочь. Увидев ее, мои родители сдались. И казалось, моя мечта сбылась, и я должна была чувствовать себя самой счастливой женщиной на свете. Но нет…

Наши отношения, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Мы всё время пытались изменить друг друга. Особенно я. Постоянные ссоры, крики, выяснения отношений, после которых мы не разговаривали неделями. То, что прежде казалось мне его достоинствами, теперь виделось недостатками.

Мужская брутальность, которая так меня в нем привлекла, казалась сейчас грубостью и отталкивала меня. 

Его требование получить горячий обед вызывало у меня ощущение унижения, ущемления моих прав, моей свободы. Мне не нравилось, когда от меня этого требовали, не нравился тон – всё не нравилось! 

«Прошли времена, – со злостью говорила я ему, – когда женщина должна подавать мужу обед и торчать на кухне целыми днями. Я тебе ничего не должна! Хочешь есть – еда в холодильнике! Ты даже не способен красиво попросить…» 

Я ненавидела, когда он злой и раздраженный возвращался домой и закипала уже только от звука ключа в замке. Его желание личного пространства обижало меня, а несговорчивый нрав оценивался, как неумение дарить тепло. Любая критика в мой адрес воспринималась мною в штыки – я же была идеальной. Я сравнивала его со своим отцом, и в этом состязании он проигрывал. 

Вдобавок ко всему его дочь от предыдущего брака переехала к нам, так как не могла ужиться со своей мамой. И она была не моя, совсем не моя. Он же требовал любви к ней, вызывая у меня чувство вины: «Если любишь собаку, то люби и ее щенка!» 

Но как можно заставить полюбить? Для меня она была помехой. Более того, я ей завидовала, потому что именно с ней он впервые ощутил чувство отцовства, а не с моей дочкой: с ней была первая улыбка, первое купание, первые шаги… 

Так я оказалась скованной по рукам и ногам в несчастном браке с двумя детьми. Я в нем искала свободу, но оказалась  в тюрьме.

На пути в тартарары

Я стояла и курила, выпуская клубы дыма сквозь кухонную форточку. Примерно так же, в тумане, виделась мне вся моя жизнь. Я не видела будущего. 

Если бы я послушалась родителей, то была бы замужем совсем за другим мужчиной. И мы бы мирно шли сейчас по парку, держась за руки, в полной гармонии… Что если этот брак – роковая ошибка?

Мне казалось, что всё плохо, но в реальности меня ожидало нечто гораздо худшее. Муж держал бизнес в сфере строительства. Бизнес его процветал, но внезапно, в связи с огромным экономическим кризисом, начали возвращаться чеки клиентов, и мы оказались по уши в долгах.  

Я и не догадывалась о происходящем – он пытался самостоятельно что-то предпринять, но все катилось в тартарары. И вот как-то раздался звонок. 

В дверях стояли двое. Глаза одного из них были наполнены ненавистью, второй походил на бойцовского пса. Мужа бесцеремонно схватили, как мелкого щенка, и унизительно вытащили на лестничную площадку. 

Я умоляла их, плакала. Плакала и моя дочка, и его дочка, спрятавшаяся за мою юбку. В тот вечер его беспощадно избили – до крови, до изнеможения, а я … Я ничего не могла сделать с ребенком на руках. Это ужасное ощущение беспомощности и боли, страшной боли.

Помню, как помогала ему подняться и как от страха прижимала к себе наших деток, не отпуская ни на миг. Но на этом кошмар не закончился.

Утром в квартиру вломились представители судебного исполнителя и вынесли мебель, телевизор, холодильник – практически всё. Невозможно забыть тот позор, страх и разочарование, которые я испытала одновременно. 

Я оказалась у разбитого корыта – всё рушилось на моих глазах. 

Я его ненавидела. Я винила его во всей своей неудавшейся жизни, в его неумении вести бизнес, в его неспособности защитить меня.

Я смотрела на него как на врага:  

– Это ты во всем виноват. Ты! Ты! Ты испортил всю мою жизнь! За что мне такое? – я больше не выдерживала, вернее, я больше не хотела бороться, да и за что? – Я ухожу,  поживу пока у родителей, – сказала я и пошла в комнату собирать вещи.

Он стоял с поникшей головой и молча смотрел на меня. В его глазах отражалось горе и бесконечная усталость.

Как склеить разбитое корыто

Малышка разрывалась от плача. Я сидела на полу, пытаясь что-то собрать, но не могла сосредоточиться.  

Его дочь стояла в дверях спальни и испуганными глазенками смотрела то на меня, то на отца. Она была в замешательстве. То, что я тогда услышала от этой маленькой девочки, перевернуло всю мою реальность.  

Она подошла к своей младшей сестре и нежно, как-то по-матерински взяла ее к себе на руки. Я только сейчас заметила, как они были похожи между собой. 

– Не плачь! Не плачь, моя хорошая! Всё наладится, – говорила она малышке. – Ты же моя любимая. Я тебя с самой первой минуты полюбила и никогда тебя не брошу! Никогда! – она ласково обняла ее и поцеловала в заплаканную щечку. Малышка успокоилась и с умиротворением положила ей на плечо свою головку.

Эта девочка… Несмотря на свой возраст, она уже хорошо знала, что такое разбитое сердце. 

Меня внезапно охватило чувство стыда. Нет, не просто стыда. Я увидела этого страшного монстра, эту злую силу, живущую во мне и полностью руководящую мной. Мне было присуще критиковать, обижаться, гнобить. Да! Гнобить! Обвинять! Убивать! Убивать ту личность, что была передо мной. Я всеми силами пыталась его изменить. Он не соответствовал мне, и только за это я пыталась его уничтожить. 

Но именно этим я уничтожала себя. 

А ведь я его почти бросила. В беде… Одного… Именно тогда, когда его душа разрывалась на мелкие кусочки. 

Я поднялась с пола и медленно вышла в гостиную. Наступило гробовое молчание.

Мы стояли друг против друга. Я, окутанная любовью с самого детства, и он – одинокий волк с ключом на шее, выросший без заботы и ласки. В стороне стояли наши девочки, крепко ухватившись друг за дружку. 

Откуда берутся силы, я не знаю. Но подъем начинается именно тогда, когда кажется, что хуже быть не может и падать дальше некуда. И главное в такие мгновения – не уйти, не отказаться, не бросить, а продолжать идти, несмотря ни на что. Я осталась. Осталась разбирать развалины. 

Я сделала шаг вперед и посмотрела ему в глаза:

– Прости. Прости меня! Прости … – и я расплакалась. Он подошел ко мне и я утонула в его объятии: «Это ты меня прости!» 

Через секунду нас было уже четверо. Мы стояли, обнявшись, все вместе. Ах какое же это было счастье!

Лучик надежды

Моему любимому было жизненно необходимо, чтобы в него поверили, чтобы его поддержали, чтобы его приняли таким как он есть. Именно в этом заключалась моя роль – подарить ему крылья, чтобы он смог взлететь, преодолев все трудности. Но, к огромному сожалению, я видела только себя, только то, что хотела видеть. 

Зацикленность на собственной правоте не позволяла мне приподняться над моими личными суждениями. Но когда я больше ничего не могла контролировать, передо мной открылся целый мир родного человека.

Я так держалась за свою свободу, так протестовала против его, якобы, намерения привязать меня к кухне. А ему просто хотелось горячих обедов в кругу семьи – это был крик его внутреннего ребенка, лишенного семейного тепла с самого детства.

Я-то всегда была окутана заботой и не понимала его потребности в этом. Ну, а он, в свою очередь, не понимал меня. Но стоило мне немного измениться, прислушаться к тому, о чем на самом деле говорит мой муж, и всё в нашей жизни заиграло новыми красками.

Это и есть настоящая свобода. Не мешать человеку быть самим собой. Увидеть истинного себя – без масок. Поверить, что все, кто нам посланы судьбой на жизненном пути, важны и призваны помочь нам вырасти, сформировать из себя достойную личность. В этом и кроется истинная Свобода!

У нас с моим черноглазым получилось! Мы – вместе, хотя работы над собой у каждого еще пруд пруди, но без этого никак. 

Через год я подарила ему сына. Мы сплочены. Мы счастливы. Вместе мы уже 22 года.