Кто защитит наших детей

Моего старшего внука родители перевели в другую школу. Дорогую, престижную, для особо одаренных детей. «Там будет больше возможностей для его образования», – с гордостью говорила моя дочь. 

Наш парень начал посещать новую школу. Прошло три месяца. Дочь с зятем заметили, что он ведет себя странно: медленно собирается утром, без радости садится в папин автомобиль, возвращается озабоченным и грустным. Таким он прежде не был. Похоже, что у него возникли какие-то проблемы в школе.

И вот сегодня мы сидим с дочерью напротив друг друга. Она рассказывает с волнением в голосе, а я слушаю, и в моем сердце нарастает тревога.

– Поначалу мы думали, что Лукасу нужно время, чтобы освоиться. Привыкнет, найдет новых друзей. На наши вопросы о школе он всегда отвечал коротко: «Нормально». Дома? Дома всё было как обычно. Хотя, – продолжает дочь после небольшой паузы, – мы особо не вникали в его дела. Днем работа, вечерами телевизор, чтобы хоть немного расслабиться. Лукас закрывался в своей комнате за уроками или занимался конструкторами Лего. Ты же знаешь, он не любит компьютер…

Но вчера Лукас вернулся из школы в слезах… – и тут моя девочка расплакалась. – Он сказал мне, – пытаясь успокоить всхлипывания, говорила Инга: «Мамочка, они меня не принимают! Они презирают меня за то, что я не люблю компьютерные игры. Обзывают тупицей. Издеваются по любому поводу… Я среди них чужой, чужой! Я ненавижу их всех  и школу эту…» 

Я прижала дочь к себе так крепко, как будто она всё еще была моей маленькой девочкой.

– Мама, мне было страшно, так страшно за него, – рыдая, повторяла Инга, и во мне отзывалась её боль. – Мы не знаем, что ответить нашему ребенку, понимаешь? Он смотрит нам в глаза, наш одиннадцатилетний сын и спрашивает с горечью, как взрослый: «Что мне делать?»

Я очень хорошо понимала дочь. Мы, взрослые люди, просто не представляли себе, как решить проблемы со сверстниками в школе Лукаса?

Мы обе вытерли слезы. Инга немного успокоилась:

– У нас нет ответа, мама. Мы не знаем, как нам поступить. Томас горячится, советует сыну, не задумываясь, дать обидчикам в зубы. Но Лукас не такой, ты же знаешь…

Мы сидели, замерев от ощущения полного бессилия. За окном зажглись фонари. Кофе давно остыл. 

– Дети могут быть очень жестокими, – прервала тишину дочка. – Мамочка, ты слышишь меня? – спросила Инга.

– Слышу, любимая, – ответила я.

– Кто посеял такую жестокость между людьми?!  Как жить в этом мире? Я боюсь за своих детей…

Я гладила руку Инги и думала о том, что кроется в моем сердце, о чем трудно признаться, не осуждая себя. Только спустя десять лет моя дочь с трудом простила меня за то, что я не нашла время пойти в школу и защитить её, когда учительница бросила ей перед всем классом: «Какая же ты тупица!» Почему я тогда не пришла ей на помощь, не помогла пережить унижение?

Но в свое время, когда я сама была девочкой, меня тоже никто не защитил от душевной боли, хотя я изо всех сил старалась быть лучше, успешнее всех и не подводить взрослых…

Я не знаю как, но все должно быть по-другому! Нам нужно учиться и учить наших детей, как слышать и чувствовать друг друга.

Ничего не имеет значения, если ребенку плохо – ни работа, ни карьера, ни то, что подумают или скажут окружающие. Родители, бабушки и дедушки должны стоять между миром и ребенком и всегда на стороне ребенка. 

А жестокие дети… Если ребенок получил необходимую ему порцию добра и любви в семье, вряд ли ему захочется унижать других. Просто детям нужно показывать, на что способна любовь.