Больше, чем взрослая.

Сегодня я – слегка «больше, чем взрослая». И через несколько дней – круглая дата.
Все мои близкие (и далекие) ждут моего юбилея. В наше время даже не нужно самой сочинять приглашение на торжество. Есть фирма, которая делает автоматическую рассылку всем приглашенным. Поэтому у меня освободилось время, чтобы заранее написать ответ – благодарность гостям, которые примут участие в юбилее. Я уже сгрызла наконечник ручки, но никак не могла начать писать…

 Мои воспоминания начинаются с 2-3 лет. Я помню запах молочного киселя в садике, мою плачущую сестру-двойняшку. Её за что-то наказали и посадили отдельно в кроватку. А я залезла под эту кровать, чтобы ей не было страшно.

Или вот ещё картинка из прошлого: нас определили в разные классы, так как мы сестры (в стране исхода по закону близнецы не могли учиться в одном классе). А мы крепко держались за руки и громко рыдали, – не могли расстаться.

– У неё же тоже сегодня юбилей. – Я тяжело вздохнула и швырнула ручку с такой силой, что она разлетелись на кусочки.
  – Какого черта я согласилась на этот юбилей? – психовала я. – Что я буду  праздновать? 60 лет стареющему телу? Или праздник души? Хотя, какая там душа, – стучало в голове. – Вместо неё у меня огромная дыра размером в жизнь. И пустота, и ненависть, и боль, и обиды.
Я тут же схватила губку для мытья посуды и стала судорожно тереть раковину. Так я спасала себя от тяжёлых мыслей.

– О чем опять грустим? – раздался шутливый голос мужа за спиной.
  Это было так некстати в эту минуту, что я даже разозлилась на него. И выпалила: «Вадик, я не хочу никакого юбилея, никаких речей, никаких сюрпризов. Просто – не хочу, понимаешь?» И я отвернулась от него.
– Не понял, что случилось? – удивлённо спросил он.
  – Ничего не случилось, кроме того, что у меня нет никакого желания кого-либо видеть. Кроме тебя и детей, конечно.
  – Но мы же заказали зал, твои одноклассники едут, летят…
  – Мои одноклассники? Ты что, их всех вызвал? И её? – гневно обратилась я к мужу.
  – Хотел сделать тебе сюрприз, порадовать тебя. Но ты, как всегда…–  ответил он мне обиженно и вышел из кухни.
Я ещё сильнее стала тереть дверцы кухонного шкафа.
  «Боже мой, какая несправедливость», – мелькало в моей голове. «Мне повезло, что мне достался прекрасный любящий муж. Порой у него столько терпения и доброты… Откуда он берет силы? Я бы на его месте уже давно бы не выдержала». И я пошла за ним в комнату, чтобы как-то смягчить ситуацию. Но Вадика нигде не было. Я выглянула в окно: нашей машины на стоянке тоже не было. «Поехал подышать» – успокоила я себя. И включила пылесос, чтобы заглушить свои мысли. Но память об одном безумном дне, перевернувшем мою жизнь, билась в висок гораздо больнее и громче, чем шум пылесоса. И, хотя прошло уже 30 лет, но я помнила тот день, как вчера.

Витя сделал мне предложение прямо на дискотеке в нашем местном клубе. И я чуть не задохнулась от счастья. Дни подготовки к нашей свадьбе пролетели стремительно. Платье готово, а туфли немного жали. Мама посоветовала надеть их на теплые носки, чтобы растянуть. И я вышла во двор нашего дома выгуливать туфли. Пока я хромала по площадке, стемнело, людей почти не было, ноги болели, и я поковыляла к ближайшей скамейке, на которой уже кто-то сидел. Свисающие ветви дерева закрывали фигуры, но я увидела две пары ног: женские и мужские. Я плюхнулась рядом на скамейку.
– Извините, просто туфли жмут, а надо срочно их растянуть, потому что завтра у меня свадьба, – сказала я им в своё оправдание. И повернулась к парочке. Они целовались, не отрываясь друг от друга. И тут я увидела то, что пригвоздило меня к скамейке, перекрыло дыхание и остановило сердцебиение.
Мужчина, который целовал девушку,  был… мой жених, Витя. А в его объятиях была… моя сестра-двойняшка.

Я замерла. Я не могла пошевелиться. От ужаса. Я просто окаменела. И прилипла к скамейке. Как в замедленной съемке, он повернул голову и увидел меня.
– Нелля? – произнес он испуганно.
Сестра вскочила со скамейки и исчезла в кустах.
А я сидела с застывшей глупой улыбкой на лице, как мумия. Витя пытался что-то объяснить. Махал руками, упал на колени. Но я от шока не слышала ни единого слова. А только чувствовала огонь в груди и боль…, и мне не хватало воздуха. В одно мгновение у меня появилась прядь седых волос.
Меня предали два дорогих мне человека. И пережить это было невозможно… Хотелось умереть.

Конечно, на семейном совете сестра извинялась, а папа (!) требовал, чтобы я её простила.
– Вы же сестры, – уговаривал он меня. – У вас всегда были одинаковые игрушки, одинаковые книжки, одинаковые платья, поэтому ей тоже понравился твой жених, – оправдывал наш папа мою сестру.
Но я молчала. Все они казались мне чужими. Сердце болело от предательства, и я не хотела их видеть.

Я уехала из нашего города в Израиль. Как говорят, «меняешь место – меняешь судьбу». Через полгода на курсах иврита я познакомилась со своим будущим мужем Вадимом. Я ничего не рассказала ему о бывшем женихе и сестре. Не хотела вносить эту грязь в свою новую семью. Мы быстро поженились, и на душе стало спокойней. (Хотя по-прежнему частенько накатывала былая обида и ненависть: прямо до тошноты).
У нас родилось двое сыновей. Всем друзьям казалось, что наша семья – просто идеальная. Всем, кроме меня. Я старалась быть хорошей женой и матерью, но боль от прошлого предательства и ненависть к сестре и бывшему, грызла меня изнутри и отравляла мою жизнь горьким ядом. Я почти не улыбалась.
Пока дети были маленькими, забота о них была моим спасением. Я пыталась скрывать свою боль, но муж чувствовал, что со мной что-то не так. Он пытался меня разговорить, но я молчала о своих муках. А он переживал, так как думал, что это он причина моих слез. Мы частенько ссорились, но потом мирились. Мне самой хотелось вырваться из этого плена прошлого. Я даже тайно ходила к психологам, гадалкам, экстрасенсам. Но пустота в душе, в которой периодически неконтролируемо вспыхивала ненависть к сестре, только увеличивалась.

– Как она могла так поступить? – Этот вопрос сжигал мое сердце с годами лишь сильнее. Ночами мне снилась эта проклятая скамейка, и я просыпалась в холодном поту.

Со временем родители и сестра тоже переехали в Израиль. И в аэропорту я все рассказала мужу. Его реакция на мой рассказ меня потрясла.
– Нелличка, знаешь, а я им благодарен. И твоей сестре, и этому горе-жениху, – усмехнулся он. – Зато мне как повезло! – И его глаза заискрились.
Как я ему завидовала в эту минуту: он любит, он счастлив… А я… Просыпаясь, каждый день я надеваю маску жизнерадостной и счастливой женщины. А на самом деле, борюсь с опустошенностью, выскабливая свою душу из вакуума.
С родителями я виделась редко, а с сестрой вообще никогда.
И вот через несколько дней – мой (вернее наш), юбилей.
Родители уговаривали нас помириться, но я даже слышать об этом не могла.

– Завтра торжество со слезами на глазах, – говорила я мужу. – Мечтаю проснуться послезавтра и забыть обо всем.
Утром, когда я встала, возле кровати стоял огромный букет цветов. И я улыбнулась.
– Вадик, Вадик, – позвала я мужа. – Мои любимые белые розы, спасибо тебе дорогой! – Вадик, – ещё раз позвала я его, но он не ответил. И я босая вышла в зал. Вадик сидел на диване, как-то сильно ссутулившись.
– Что случилось? – тихо спросила я его.
– Нелличка, ты только не волнуйся, – начал он осторожно.
И у меня внутри все похолодело. Как я ненавидела эту подготовку, когда ясно, что что-то случилось.
– Вадим, не начинай, – грубо оборвала я его. – Говори прямо, что случилось.
– Она умерла. Во сне.
– Кто она, Вадик? Мама?
– Нет, твоя сестра, – медленно произнес он.

Я молча села рядом и не почувствовала ни горечи, ни облегчения. Только щемящую пустоту.
– Прости её хоть сейчас, – попросил Вадик. – Прошу тебя! Тебе же будет легче жить.
– Мне некого прощать, – отрезала я. – Она для меня умерла давно! Давно, понимаешь?
– Это не она умерла, а ты. – Медленно, проговаривая каждое слово, продолжал муж. Он встал, подошёл ко мне и взял меня за плечи.
– Да, Нелличка, тебя предала твоя сестра, – это правда. Но прошла уже целая жизнь. – И он пристально посмотрел мне в глаза. – А может дело в женихе? А, Нелличка? Может, ты до сих пор его любишь? –  неожиданно спросил Вадик.
– Вадик, не говори глупости, – оборвала я его.
– А что? Это вполне может быть, – продолжал он. – Слишком крепко ты застряла в прошлом.
– Прекрати, тебе меня не понять, – попыталась я остановить этот разговор. – Тебя никто никогда не предавал, и ты не знаешь, каково мне жить с этим, – крикнула я ему.
– Как никто, а ты? – ответил муж на мой крик. – Ты из-за своих обид часто срывалась на меня, на детей. Ты предавала нас каждый день, каждую минуту. Ты смотрела на меня, как на пустое место, – это ли не предательство? – с обидой произнес муж.
– Вадик, о чем ты? – возмутилась я.
– А о том, что никогда ты не пыталась, если не оправдать сестру, то хотя бы ее  понять. Ведь никто до конца не знает, на что он способен в порыве захлестнувших его чувств, – продолжал муж. – Вы были молодые, и у каждой – первая любовь. Попробуй посмотреть на ситуацию её глазами.
– Я бы так никогда не поступила! – крикнула я. – Никогда!
– Дорогая, ты себя со стороны не видишь, – не унимался Вадик. – А твои родители? Они полжизни страдают оттого, что их дочери не общаются, и одна ненавидит другую. Да ты должна спасибо сказать, – продолжал он, – что судьба оградила тебя от того негодяя! А взамен ты получила любящую семью. Ты уже «больше, чем взрослая», как ты любишь шутить, но ты так и не повзрослела. Так и не поняла, что мы все кого-то когда-то предавали. Мы так устроены: люди – эгоисты. И ты, и я, и все, – неожиданно выпалил Вадик.

Я онемела от его слов.
  – И ты тоже? – И мне опять стало тяжело дышать.
  – Конечно, – повторил он. – Да, я сам себя предаю – с тобой. Я же знаю, что ты равнодушна ко мне. Я как будто кладу сокровища в сундук с дырой, – сказал он срывающимся голосом и махнул рукой. – Ты думаешь, мне легко с тобой? Если бы не дети, я бы давно… – И он замолчал.
  – Если бы не дети, ты бы меня бросил? – Медленно повторила я за ним. И мои губы задрожали от обиды.
  – Вот видишь, Нелличка, тебя обидели, и ты тут же плачешь, – продолжал он. – Жалко себя любимую, правда? – крикнул Вадик и выскочил из квартиры.
  – Вадик! Постой! Не уходи! – кричала я ему вслед. Страх, жуткий страх за себя сковал все мое тело. И я, как мешок, села на пол.
  – Нет! Только не это! – и я стала колотить кулаками по полу. Я боялась остаться одна.
  – Вадик, ты прав! Слышишь? Прав! Только не уходи, вернись! – умоляла я его. «А что, жалко себя любимую?», – звучали в ушах слова Вадика.
  – Да, жалко. И себя, и тебя, и ее… такую глупую, – эти слова, которые много лет я скрывала даже от себя, неожиданно вырвались наружу. Я понимала, что Вадик прав, хотя это было так больно!
  – Сцена на скамейке длилась всего несколько минут, а я сделала несчастными самых близких мне людей на всю жизнь, – прошептала я себе… И я завыла по-бабьи.
  – О Боже! Что делать, что делать?

С трудом, переваливаясь на колени, я поднялась на ноги. И тут я, наконец, осознала, что у меня уже даже нет и никогда не будет шанса поговорить с сестрой. Она умерла.
  – Ее больше нет, просто нет, и предательства тоже уже нет. Я везде опоздала, – шептала я, глядя в потолок. И я снова разрыдалась в голос. Впервые я поняла, что провалила экзамен жизни. Даже не попыталась что-то исправить.

В этот день Вадим не вернулся домой, и это стало последней каплей, перевернувшей мое сознание.

Эпилог

На кладбище я приехала на такси и спряталась за деревом. Стыд перед родными давил мне на плечи, не давая сдвинуться с места, и я не могла подойти ближе к могиле. В руках я держала букет белых роз.
  – Ты любила белые розы, сестренка, как и я, – говорила я ей в сердце.
  Мне было страшно, больно, пусто.
  – Она умерла, а я, для чего я продолжаю жить? – спросила я себя. Смыслом моей жизни была ненависть, которая сейчас ушла, растворилась. И теперь мне предстоит найти новый смысл своего дальнейшего существования.
  Когда все разошлись, я одна подошла к её свежей могиле. Не знаю, сколько времени я там простояла. Я говорила с ней о нас.
  – Прости, что не успела тебя обнять, – шептала я ей. И вдруг…
  – Идем, – услышала я за спиной голос Вадима.

Я вздрогнула от неожиданности. Сейчас я даже боялась смотреть на него. От волнения сердце выскакивало из груди, и кровь прилила к лицу.

  «В 60 лет влюбиться в собственного мужа? Это же невероятно», – думала я.
  Я чувствовала тепло, которое заполняло пустоту во мне, море нежности к мужу. Вадим крепко взял меня за руку и сжал её. Я боялась дышать, чтобы не спугнуть эти мгновения счастья. Только сегодня я поняла, как он мне дорог. И что мне сказочно повезло быть рядом с ним столько лет.
  Я подняла голову и посмотрела в небо: «Спасибо, спасибо, спасибо за все, что было».
  И, наконец, я осмелилась взглянуть в бездонные глаза мужа.