Сын подошел, обнял меня сзади, заглянул в чашку: «Что, гадаешь на кофейной гуще?» Ему тринадцать, он только что научился прибаутками разговаривать, вот и тренируется. А я хоть и не кофе, а чай пью, но и вправду ушел в себя: с женой поругался, сижу – думаю, как выруливать буду. Гаданием не поможешь – это я из опыта знаю. Тут-то и припомнились мне журавли….Вся жизнь перед глазами пролетела.
С гадалками мне везло с детства. Сам я к ним никогда не ходил, и гадать никого не просил. Они возникали на моем пути как бы сами по себе, и каждый раз вся моя жизнь явно менялась к лучшему. По крайней мере, так было до тех злосчастных журавлей в Сингапуре.
Первый раз мне гадали в десять лет. Случайно.
Рос я как все питерские мальчишки, особо не болел, несмотря на дожди. Но когда мне было семь лет, родители развелись. И, как говорится, беда не приходит одна: болезни поползли в меня целыми страницами из медицинской энциклопедии – стал чаще ходить по врачам, чем в школу.
А тут еще осложнения. Вроде обычный грипп, но нет – осложнение и свинка. Осложнение после свинки – серозный менингит. Серозный менингит – делают пункцию, то есть колют большой иглой в позвоночник. И опять осложнение – ошибка врача: то ли уколол не туда, то ли рука дернулась, повредил сплетение нервных окончаний, и меня полностью парализовало от груди и ниже.
Мне десять лет!
Лежу, смотрю в белый больничный потолок, моргаю…. Месяц, второй, сам даже на бок повернуться не могу. Врачи говорят: «Навсегда». Мама рыдает. Мне ее жалко. И моих соседей по палате жалко. И врача, который ошибся и уколол не туда – тоже жалко. От всех осложнений моя чувствительность к боли других так выросла, что жалко было всех.
Но врачи опять ошиблись: через пару месяцев паралич отпустил. Мой детский растущий организм – чудом! – сам себя полностью восстановил. Вместо боли других я стал снова ощущать, как мне, к примеру, ногти стригут на ногах. А вскоре и вообще встал на ноги.
Из больницы выписали, но строго-настрого – на целый год – запретили бегать, прыгать, кататься на велосипеде и в школу ходить. Так я стал проводить много времени с дедушкой и играть с ним в шахматы. А еще мы играли в шахматы с соседом.
Вот у этого соседа и случилась какая-то очень неприятная проблема в семье, так что пришлось ему воспользоваться услугами одной известной гадалки. Нашли ее по большому знакомству. Дедушка решил воспользоваться случаем и в день ее визита повел меня к соседу – спросить, когда я, наконец, хворать перестану и стану ли известным шахматистом?
Заходим и прямо на пороге в нее утыкаемся – гадалка уже пальто надела, собралась уходить. Я даже разглядеть ее не успел. Протискивается она в дверь мимо нас с дедушкой и говорит спокойно с какой-то неожиданной строгостью в голосе: «Хороший мальчик и очень здоровый». И всё!
Но так строго сказала, что я тут же принял ее слова как аксиому, не требующую доказательств: «Я очень здоровый» и перестал болеть. Вообще по жизни! Ну, кроме как по мелочам, типа ОРЗ в легкой форме.
Второй раз мне гадала моя одноклассница, сама того не зная. Случайно. Мне тогда было лет шестнадцать. Дедушка долго болел и умер, мама в депрессии, у папы другая семья, школа надоела, шахматистом я не стал – короче, время сплошных разочарований. Тьма. Но оказалось – не беспросветная.
Нравилась мне тогда одна красавица из соседнего дома – стройная такая, волосы цвета соломы. И как раз ее лучшая подруга в моем классе учится. Не знаю, как мне так повезло, но в общем не зря я в школу ходил: пригласила-таки меня эта одноклассница к себе домой, а там моя красавица сидит! Губы такие нежные, язык мягкий, сладкий… целуемся на диване, ищем новые галактики кончиками ее пальцев в моих кудряшках.
Ее подруге это, конечно, быстро надоело. Взяла она гитару и по струнам провела – совсем, мол, обнаглели! Пришлось нам галактики быстренько оставить: приземлились, сели пряменько для приличия. Запела: «В небе летит серый в яблоках конь…» – голос у нее красивый, сильный! – «Выше и выше…»
Я уже и так впечатлениями переполнен, а она, обиженная (мол, не с той целовался), всё сердце в песне изливает. От такого фейерверка эмоций – на фоне моей обыденной, муторной жизни, моей пыльной школьной формы – всё в моей голове перевернулось! И смысл песни, и старуха-гадалка, про которую в песне пелось, уже вовсе не старуха. И уже не кому-то, а именно мне пела гитара, что всё идет к удаче и «будешь счастливым ты, мой золотой!»
И я внезапно стал счастливым – принял это как аксиому, не требующую доказательств! Так и зашагал по жизни. Даже не сильно парился, когда красавица быстро сменила меня на другого.
И вот спустя лет пятнадцать я, счастливчик, прогуливаюсь по Сингапуру – уже пару месяцев там в командировке. А моя будущая жена приехала на недельку меня навестить. Гуляем в ботаническом саду: обнимаемся среди сотен разных видов орхидей, пестрых птиц, деревьев-исполинов. Брызги водопада искрятся в ослепительном солнце. Вдыхаем аромат цветущего имбиря, запах манго. Кормим белых лебедей в пруду. Мечтаем о будущем, о детях.
И вдруг всё потемнело от туч, и нас накрыло тяжелым тропическим дождем. А нам, хоть и промокли мы до нитки, всё, конечно, в радость! Плывем мы в этом водопаде с неба, купаемся в мокрой мгле, как в ослепительном счастье и «доплываем» до китайского рынка под большим прозрачным навесом.
Вот уже мимо нас проплыли жареные угри, футляры для очков, свежие крабы, китаец, сидящий на коленях на коврике. Перед ним расстелен белый лист бумаги.
Китаец опускает большой палец в банку с черными чернилами и начинает рисовать на этом белом листе – пальцем как кистью! Вокруг него законченные картины: горы, реки, леса, насекомые, животные, птицы, цветы. Стоим, раскрыв рот, разглядываем.
Моей девушке нравится картина с цветами и стрекозами: «Сколько стоит?» Китаец продолжает рисовать: «Не продается!»
Разглядываем дальше: «А эта, с водопадом, сколько?» Китаец не отрывает глаз от своего пальца, водящего по бумаге: «Не продается!»
Палец его бегает быстро-быстро – вспышками молний! Появляется всё больше деталей, черных линий и оттенков серого. И вдруг всё оживает – картина готова! Он кладет картину сушиться, поднимает на нас глаза и на ломаном английском – так же быстро, вспышками молний – объясняет: «Я не продаю картины. Я гадаю! Стоит столько-то. А картина – это в подарок, бесплатно!»
Хотим картину! Девушка протянула ладошку. Китаец берет деньги, берет ее ладошку, просит меня отойти – в целях конфиденциальности. Я отхожу в сторонку и даже не подозреваю, что он вот-вот утопит наше светлое будущее в своих черных чернилах.
И девушка моя тоже не подозревает! Закончился сеанс – она улыбается. Оказывается, он ей за пять минут кучу приятного наобещал. Она мне рассказывает: «Спросила про детей – сказал, что будут! Минимум двое!» Тут мы уже оба растворились в одной большой улыбке.
Китаец показывает на малюсенькую картинку размером с открытку: «Это вам в подарок, но если хочешь, то я и тебе погадаю?» – это он ко мне обращается и разъясняет: «Тогда нарисую большую картину, как та, что девушке понравилась, с водопадом». Рынок – есть рынок!
Опять берет деньги, берет мою ладошку. Помял ее, посмотрел и говорит тихо, чтобы моя девушка не слышала: «То, что я тебе сейчас скажу, я ей не говорил, сам решай, рассказать или нет». И вот уже топит: «У тебя будет много детей, но не с ней!»
Смотрю на него в недоумении, смотрю на мою возлюбленную. Она разглядывает футляры для очков и всё еще улыбается. И тут меня накрыло и опять, как в детстве, стало всех очень жалко: и девушку мою, и китайца этого, и вообще всех.
А китаец меня тоже, похоже, пожалел, успокаивает: «У вас есть маленький шанс остаться вместе. Сейчас нарисую картину и дам к ней инструкцию: если будете делать всё, как скажу, ваш союз будет крепким, а иначе он обречен!»
Китаец начинает водить пальцем по бумаге: скалы, на скалах стоят деревья с приплющенными кронами. Огромный водопад – тяжелые струи воды переливаются с брызгами со скалы на скалу. На скалах, в самом низу, по углам картины сидят два журавля – каждый на своей скале. А высоко над ними, по центру – в верхней части картины – сквозь прозрачную стену водопада чуть просматривается их гнездо из толстых веток.
Картина сохнет, а он нам «втирает»: «Это очень важно! Картину нужно повесить на самом видном месте, в гостиной, над столиком для чаепития. Каждый день садитесь за этот столик и не менее получаса наливайте друг другу чай, беседуйте и представляйте себе, как эти журавли летят вверх, сквозь водопад, к своему гнезду». И вручает нам картину как грамоту.
Девушка моя в недоумении – о чем это он? И тут у меня от сердца отлегло: да это же чепуха какая-то, он нас просто дурит! От перепада эмоций я чуть вслух не расхохотался: какой там столик для чаепития?! Мы вообще кофе пьем! И разве можно эту черно-белую картину на самом видном месте в нашей гостиной повесить? Не про нас это – забыть побыстрее, как страшный сон!
Картину я сжег в тот же вечер на крыше отеля, пока моя девушка принимала душ. Потом пришлось пару раз притвориться перед ней – почесать себе репу и сказать с наигранным недоумением: «Эх, как же мы могли такую красоту потерять?» Но о предсказании китайца я так и не рассказал.
Через год мы поженились. У нас родилась дочь, и, когда дочери исполнилось пять лет, мы развелись, как и большинство наших друзей и знакомых.
И дело здесь, конечно, не в журавлях и водопадах, а в том, что по молодости или из-за недостатка правильного воспитания, мы и представить себе не могли, как быстро этот нескончаемый «водопад» больших и мелких обид, гордыни и себялюбия может заполнить собой всю нашу «картину». Как его шум не даст нам слышать друг друга, чувствовать боль самого близкого человека, понимать, что ему на самом деле необходимо. Мы даже не догадывались, что спасение было именно в том, чтобы каждый день делать особое усилие в сердце и через силу направлять своих журавлей туда – к нашему общему «гнезду», туда, где мы вместе. Тут и гадалкой не надо быть!
И всё же китаец не ошибся, сказав: «У тебя будет много детей, но не с ней!» Когда женился во второй раз, я сразу принял как аксиому, не требующую доказательств: теперь мы вместе и это «вместе» должно висеть, как картина, над всем личным, над всеми нашими мелочными глупостями!
Это «вместе» стоит того, чтобы каждый день делать особое усилие и идти на уступки. Не вспоминать, что было вчера и не оглядываться назад, ведь иначе в любой момент это «вместе» может просто сгореть, как сгорели те журавли – в одно мгновение! Но, даже понимая всё это, где взять силы?
…Так задумался, что не заметил, как за стол ко мне уже подсела вся моя семья – жена и наши восемь детей. Один кричит, другая плачет, кто-то смеется, кто-то ссорится. Но мы знаем, что уже сегодня каждый из нас непременно приложит усилия и постарается вернуть всех нас туда, где мы всегда вместе растворяемся в одной большой улыбке.
А на кухне опять свистит чайник. Пойду, добавлю чая жене, она уже допивает. И пусть этот рассказ добавить сил всем, кому они нужны
Спасибо, Борис, счастливая улыбка сама возникает в конце рассказа. И он на самом деле даёт силы. И напоминает о самой важной работе в жизни.