Закончился учебный год. Мы с подругой (она же моя коллега – учительница), решили посидеть в кафе, насладиться долгожданной неспешной беседой. И она рассказала мне одну из последних историй, случившихся с ней. История меня взволновала. Привожу полностью ее рассказ.
В один из обычных рабочих дней я проводила итоговую контрольную, чтобы проверить, как ученики усвоили годовой материал.
Все шло как всегда, ничто не предвещало бури. И тут один из учеников, Дани, (самый слабый из всех), вдруг встал и сдал мне почти пустой лист. Я подняла глаза, хотела спросить, в чем дело, но он отвернулся и быстро вышел из класса.
После урока я направилась в учительскую, обдумывая свой выходной, в который, к большому неудовольствию мужа, буду сидеть за проверкой этих контрольных. Конец года: откладывать некогда, нужно проверить быстро. И возле учительской я столкнулась с классной руководительницей этого класса.
– Ты знаешь, что Дани пошел жаловаться на тебя к директору? – спросила она, едва поравнявшись со мной.
Здесь нужно объяснить, что родители Дани известные скандалисты, которые врываются в школу и в кабинет директора, пишут жалобы во все инстанции, и нужно иметь особый дар, чтобы с ними сладить. Поэтому директор готов идти на всевозможные уступки, лишь бы не видеть их в своем кабинете.
– На что он жалуется? – спросила я.
– Он утверждает, что ты не подготовила класс к контрольной, поэтому он ее завалил. Сказать, что я удивилась, это не сказать ничего. Волна гнева мгновенно захлестнула мой организм вплоть до горла, так, что в первые минуты я не могла вымолвить ни слова.
Переведя дыхание, я попыталась что-нибудь выяснить.
– Я не подготовила класс? Да мы потратили несколько уроков на повторение и решение задач, которые и так уже проходили в течение года…. Кроме того, я занималась с ним индивидуально. Никто в классе не получил так много моего внимания, как он.
Чем больше я говорила, тем больше разгорались внутри меня гнев и обида. Жар начинал сжигать меня изнутри, бить в виски, отдаваясь болью где-то в животе. Классная посоветовала мне зайти к директору, чтобы объясниться, но я знаю, что в таком состоянии я способна только плакать, а со слезами к директору идти не хотелось. Всю дорогу домой я продолжала внутренний монолог, который коротко можно свести к одной фразе: «Как он мог?».
Дома муж сразу увидел, что что-то случилось. Ему знакомо мое мучительное выражение лица. Я даже не могла отвечать на его расспросы о случившемся. Меня тошнило, и я чувствовала начало мигрени. Весь выходной я прокручивала снова и снова весь учебный год: все, что было сделано для класса и для Дани, и каждое новое воспоминание разжигало мое негодование еще больше.
Переломный момент
– Но знаешь, что интересно, – она вдруг остановилась, подбирая слова. – Как бы тебе это объяснить? Это ведь не первый случай конфликта с учеником. Так вот, всегда после обид и обвинений, в какой-то момент у меня внутри как будто что-то переворачивается, и я начинаю задавать вопросы сама себе: «А может быть, я что-то не увидела? Не почувствовала? Парень нуждался во мне, а я просмотрела? Если он так поступил, значит, что-то его к этому подтолкнуло… Что?».
Да, я знаю, это происходит всегда. С одной стороны, меня это злит, потому что выходит, что я всю вину сваливаю на себя, а это несправедливо. А с другой стороны, это всегда огромное облегчение, потому что, как только я начинаю так думать, то вглядываюсь в ситуацию другими глазами. И постепенно начинаю понимать не только себя, но и другого. И сразу вслед за этим приходит решение, как «разрулить» ситуацию.
– Ты понимаешь, о чем я?
В общем, и здесь случилось то же самое. Я поняла, что у Дани это был момент кризиса. Ему очень тяжело дается естествознание, он вкладывался и трудился так, как никто в классе. А результаты были… не очень. И по опыту я знаю, что в таких случаях обязательно придут отчаяние и усталость, и мальчик опустит руки. И, действительно, последнее время он приходил на уроки какой-то вялый, уставший…. Я это видела, но ничего не сделала. Видимо, в таком настроении он не смог подготовиться к контрольной, а признаться родителям трудно. Вот и не нашел другого выхода, как обвинить кого-то другого в своей неудаче.
Постепенно менялось мое отношение к Дани и ко всей ситуации. Обида начала таять и вместо нее стало возвращаться теплое чувство к мальчику. Ведь я так восхищалась его усердием и готовностью работать. Не стал же он в один миг чудовищем…. Он остался тем же Дани, только попал в ситуацию, из которой не нашёл правильного выхода. Как только совершился этот переворот в моей голове, я поняла, что не пойду говорить с директором, а буду говорить с Дани. Назавтра я написала ему сообщение, в котором попросила его зайти в мой кабинет. Вижу, что прочитал, но не отвечает. Напомнила снова. Через какое-то время он ответил.
Дани зашел в комнату с опущенными глазами.
– Здравствуй, Дани. Сядь рядом. Давно хотела с тобой поговорить. Вижу, что с тобой что-то происходит. Что-то случилось?
Не поднимая глаз, ответил коротко.
– В общем, да.
– Что случилось? Если я буду знать, мне будет легче тебя понять….
Честно говоря, я не ожидала, что он будет говорить откровенно, но очень хотелось дать ему понять, что хочу услышать его. Дани молчал, глаза смотрели куда-то вниз, в руках он нервно вертел телефон. Я положила руку на его ладонь.
– Если не хочешь, не рассказывай.
И тут он неожиданно поднял глаза, и я увидела, что они влажные. Он рассказал, что попал в аварию на мотоцикле. Авария была по его вине. Он отделался небольшими царапинами, а подруга в тяжелом состоянии в больнице.
– Ее родители меня обвиняют, но больше всего я виню себя сам…. Не было у меня сил готовиться к этой контрольной, а без подготовки, вы же знаете, мне никак….
Мне так захотелось его обнять, и на этот раз я не сдерживала себя…. Мы поговорили о состоянии подруги, о родителях, и о том, как мы реагируем на разные жизненные ситуации….
Контрольная отошла куда-то на задний план, стала просто мелким недоразумением. А важным стало то ощущение тепла, которое появилось между нами, как только был растоплен лед, и я попыталась почувствовать подростка сердцем. Я поняла, как важно дать человеку ощущение доверия, веру в то, что его не осудят, а захотят услышать. Всего несколько минут внимания и сочувствия!
Ведь это останется записью в наших сердцах на всю жизнь и не забудется никогда. Наверное, именно ради этой записи все и случилось.
Вот такая у меня подруга, не ментор, не всезнающий законодатель в классе, а… учитель.
