Родовая реликвия или Что передать детям

Эли – баловень судьбы. Наследник родовой реликвии. Хранитель алмаза. По преданию, камень был обработан еще рабами древнего Рима и передавался от отца к сыну, поколение за поколением. Алмаз этот – семейный талисман, а порой и страховка на крайний жизненный случай. 

Долина успеха и мечты

– Эли, продавай алмаз, – неожиданно завела разговор за утренним кофе жена Эли. 

– Что за спешка, Мири? 

– Спешка? Посмотри сводки Unity Marketing, дорогой. Отмечается падение алмазного рынка. По их мнению, подарки с бриллиантами сегодня делают только в странах Персидского залива. Во всех остальных предпочитают путешествия, спа и рестораны.

Эли, компьютерный гений, на мир смотрит через компьютерные дашборды. Десять лет назад уехал из дома покорять мир. В Силиконовую долину, разумеется. Гугл с Майкрософт сражались за него до последнего. Победил Гугл.

Мир Эли покорил, себя нет. Скорее, наоборот, себя потерял. Если на Онегина напала знаменитая русская хандра, то на Эли – известная хайтековская апатия.

Его уже не радуют ни дашборды, ни вилла, ни вообще все это место, где успех поставлен на поток. В Гугле продолжал работать по инерции. А когда спустил все накопления на биржевых ставках, даже не расстроился. Из виллы переехал в съемные апартаменты, Гугл поменял на рядовую IT– компанию и стал жить как все: от зарплаты до зарплаты.

Эли – мой племянник, сын сестры, месяц назад шокировал все наше семейство. Он позвонил из Сан-Франциско:

– Мы приезжаем, дядя.

– Милости просим, а надолго?

– Навсегда.

– А как же Америка?

– Пусть мужается…

Десять лет назад Эли уехал один, теперь возвращался с женой и двумя детей.

Отзвуки прошлого – Авдат

На радостях мы едем отдохнуть в Эйлат. Эли за рулем, Мири с детьми на заднем сиденье.

– Эли, посмотри, Макдональдс, сворачивай, дети хотят гамбургер.

Эли, нехотя, свернул, дорога на Эйлат побежала по пустыне дальше. Справа от «Макдональдса» – гора с развалинами древней крепости: Национальный парк Авдат.

Место показалось Эли знакомым. Как будто прежде, очень-очень давно он здесь уже был. Открыл Википедию.

• Авдат – центральный город набатеев между Петрой и портом Газа на торговом пути, именуемым Дорогой благовоний. 

2000 лет отступили назад. Нет, это не сон. Перед Эли вдруг явно предстал древний, весь в факелах Авдат. Город начала нашей эры, он полон жизни и суеты. Эли слышит крики погонщиков верблюдов – усталый караван вереницей опускается на ночлег. Они по полгода в пути, везут пряности с Аравийского полуострова в порт Газы.

В темноте, прямо на пыльной земле, в лохмотьях сидит он с детьми и Мири.

– Это тебе, тебе и тебе, – делит жена последнюю лепешку и продолжает разговор между ними. – Римляне со своими нравами добрались и сюда. Воспользовались смертью царя Авдата и самовольно присвоили себе право на этот город. 

– Кто же может им возразить, Мирьям! Теперь и здесь будут править власть золота и жажда наживы.

– Элиягу, дорогой, продай алмаз! Авдат – самое подходящее для этого место. Ювелир – римлянин, хорошо заплатит. Он знает толк в алмазах.

– Это невозможно, Мирьям…

Элиягу замер. Вспомнил деда. Его последние слова: «Береги алмаз как зеницу ока, Элиягу. В нем вся моя жизнь и даже больше, я получил его от твоего деда, а ты передашь моему внуку, а он – правнуку. И так будет всегда, слышишь Элиягу?!»

Элиягу взял жену за руку: 

– Продать алмаз? Как ты можешь такое говорить, Мирьям, я отдам его нашему сыну, а он – нашему внуку. Как это делали мои деды и прадеды. Как это было и в Вавилонском изгнании, и в Аравии. Пока он со мной, с нами ничего не случится, поверь, Мирьям!

– Всевышний лишил тебя разума, Элиягу. У детей лихорадка, а у нас нет и крошки хлеба. Лекарь Авдата не станет лечить их даром. Он – хороший человек, но снадобье стоит золотых. Чтобы у нас были внуки, вылечи сначала наших детей, Элиягу! 

Страховка

 – Эли, я получила СМС! Эли, больничная касса отказывается оформлять медицинскую страховку на наших детей! Эли, что с тобой? 

Эли, наконец, услышал встревоженный голос Мири. Они у входа в парк. Рядом благоустроенная автостоянка. Прикрыв рукой глаза от яркого солнца, Эли смотрит на древние развалины на вершине горы. Дети, насытившись гамбургерами, чипсами и колой, гоняют друг за другом между прилавками с сувенирами. Яркая вывеска гласит: 

• В 630 году нашей эры землетрясение практически полностью уничтожило город Авдат, население покинуло его.

– Эли, ты в порядке?

– Конечно, Мири, всё в порядке, просто задумался. 

– В больничной кассе ждут разрешение от Ведомства национального страхования! А те, в свою очередь, должны проверить, нет ли у нас задолженности и искренни ли наши намерения остаться в стране. Их проверки могут занять до полугода! Где это видано, Эли?

– Впечатляет… 

– Нам нужна частная страховка, Эли! Медицинская страховка на детей, понимаешь?

– Да, Мири, но мы не в Сан-Франциско. Пока нас проверяют, я не могу работать.

– Продай алмаз, Эли! Мы купим частную страховку и на это время снимем виллу в Кейсарии. Эли!

 Под воротами древнего города стоят римские легионеры из Кейсарии. Горят факелы.У подножия горы расположился на ночлег караван. В лохмотьях, прямо на земле, спят он, она и двое их детей. Мирьям во сне прижимает детей к себе. Он же прижимает к себе тусклый, красный камень. На камне – еле заметная голубая прожилка. Алмаз – родовая реликвия.

– Эли, ты меня не слышишь? Эли! Ты знаешь, сколько стоит эта частная страховка в больничной кассе? 20 000 шекелей! На одного ребенка!

Эли вздохнул. С вершины акрополя он смотрел, как по шоссе у подножия горы Негев через пустыню летят машины. Спешат успеть к ужину в лучших гостиницах Эйлата. «Словно во времена древнего Рима, – думалось ему, – люди снова и снова спешат наполниться роскошью и наслаждениями: хлеба и зрелищ!» Эли скользит глазами по плакату с исторической справкой:

• Городской акрополь крепости Авдат расположен на склоне горы Негев на высоте 655 метров от уровня моря. 

– Конечно, Мири, конечно, ты права, медицинская страховка важнее всего. Я продам этот алмаз с голубой прожилкой…

Главный поворот

– Эли, в своем ли ты уме? – не выдержал я. – Это же семейная реликвия, переходившая от отца к сыну бессчетное количество лет, может быть, сотни, а может быть, тысячи. О чем ты думаешь, Эли? И это ради виллы в Кейсарии?

– Это всего лишь камень, дядя. На бирже Нью-Йорка я, не моргнув, спустил гораздо больше стоимости этого алмаза. Я не стану передавать этот осколок вулкана дальше по наследству. Не буду! Не буду больше смотреть на мир через дашборды и ценить то, что все вы цените, дядя. Надоело!

Надоело. Я насмотрелся на это ваше пыльное богатство еще в Долине. Сыт по горло. Владельцы концернов в большей степени рабы, чем древние рабы Авдата. Смысл всей их жизни – только сохранить и приумножить сумму в банке. Как будто они собираются есть свои доллары. И больше ничего у них нет, дядя! Ничего! Я не хочу такого будущего своим детям, дядя. Не хочу! Я хочу передать им нечто большее.

– И что же, Эли?

– Я передам им программу правильного понимания жизни! Я передам им свое отношение к миру, свою любовь. Я передам им мысли великих мудрецов, которые тоже переходили от поколения к поколению, пока жажда богатства и славы не затмила нам разум…

– Ты что, смеешься?

– Смеется тот, кто передает алмазы. А с меня хватит! Меня не будет, но в памяти моих детей я останусь с ними. В их мыслях. В их добром отношении к людям и ко всему окружающему. Ты понял, дядя? Ко всему окружающему! Это и есть то самое ценное, что у меня есть. Вообще, что есть у человека. Слышишь, дядя? И больше ничего!

Посмотри на эти руины. Посмотри, во что превратился самый богатый город  Ближнего востока. И где теперь всё его хваленое богатство? Где, дядя?

Мне нечего было ему сказать. Эли был прав – никакой камень не заменит того главного, что есть в человеке. 

Наша «Хёндай Органик» рванула в сторону Эйлата. Успеть бы к ужину. 

Вереница машин с включенными фарами на шоссе напоминала древний караван Авдата. Теперь он уже шел обратно, из порта Газы в Аравию