Долгие годы я пыталась вновь и вновь начать жизнь с чистого листа. Что же мне мешало? Что крылось в моем сердце, не поддаваясь влиянию времени? История началась так.
Мама работала поваром в детском доме. Она как-то спросила у меня, хотела бы я сестричку? Звучало заманчиво. И вот она появилась на пороге нашего дома. Маленькая, бледная девочка крепко держала руку моей мамы, прижимаясь к ней всем своим телом.
Меня, как сейчас помню, пронзила мысль: «Я не хочу делить ни с кем мою маму!»
– Знакомьтесь, это Оксана, – с любовью произнесла мама.
Так у меня появилась приемная сестра. Мне было пять, а ей – три годика. Я не особо обращала на нее внимания, а вот мама очень любила малышку.
Роскоши у нас не было, и моей сестренке доставались мои вещи: одежда, книги, старый портфель.
Мы подрастали. Пока я проводила свободное время, увлеченно читая книгу за книгой, моя сестренка не уставала бегать за мамой. Находила ее повсюду: на работе, на посиделках с подругами, на похоронах соседей.
Я училась на отлично, а сестренка еле тянула на троечку.
У меня было платье – атласное, покрытое легким шифоном, подарок от наших родственников из Америки. Давненько я из него выросла, но это было только мое! Как-то перед новым годом я зашла в комнату и замерла. Оксана, держа в руках мое чудо-платье, примеряла его на себя перед зеркалом. Этого не может быть!
– Как ты посмела!
Сестренка резко обернулась, прижимая платье к себе.
– Отдай! Отдай! – пыталась я вырвать его из рук сестренки.
Мы тащили платье каждая на себя.
– Пугало, отдай! Тебя бросили, так тебе и надо! Ты никому не нужна!
Вдруг ткань затрещала. Я отскочила к стене, а сестренка упала на пол. Я выскочила из комнаты, хлопнув за собой дверью.
Мама впервые была так рассержена на меня. «Почему ты так поступила? – выговаривала она мне с досадой. – Девочка мне всё рассказала. Как ты могла так ее обидеть, сказать такое?»
Я молчала. Мое сердце ужалила боль.
Со временем всё забылось, или мне так только казалось. Мы выросли, создали семьи, праздновали семейные праздники. Но между нами всегда оставалось что-то неискреннее, и это «что-то» не позволяло общаться с открытым сердцем. И однажды оно вырвалось наружу.
Мы сидели за столом. Не помню, о чем шел разговор. Оксана вдруг резко повернулась ко мне и четко произнесла: «Ненавижу тебя. Я тебе никогда не прощу мою обиду. Пока жить буду, – не прощу».
Я поверить не могла, что все эти годы она скрывала от меня такую ненависть. Рядом со мной, в облачений моей сводной сестры сидел мой злейший враг, мой ненавистник. Но я ведь тоже ее не любила, просто не признавалась в этом.
После этого мы с Оксаной не встречались пять лет. Друг другу не звонили, не писали. Только моя мама иногда с болью спрашивала: «Почему вы ссоритесь?» А я отвечала, что я не ссорилась. На самом деле меня мучили злые мысли и тоска по сестре.
Я не могла простить себя, но и оправдать ее тоже не могла. Нужно было сделать только один шаг через свою гордыню и попросить прощения. Но это было труднее всего на свете.
Как-то утром раздался звонок. Мамина соседка сообщила, что маме плохо. Врач сказал о перебоях в работе сердца и высоком давлении:
– Срочно приезжай и захвати сестру по дороге.
Не помню, как собралась, как села в машину. Но пока ехала, тревогу о маме стали перебивать мысли о неизбежной встрече с сестрой. Стало тяжело. Позвонила:
– С мамой плохо, я заеду за тобой. Буду через полчаса. Собирайся.
– Хорошо, – окатил холодом голос сестры.
«Она всё еще меня ненавидит», – подумала с горечью. Подъехала. Открыла дверцу машины. Поздоровались, даже не взглянув друг на друга. Ехали молча.
Что мы за люди? Что мы наделали? Для чего нам это дано? Нужно что-то делать. Только один шаг! Только попросить прощения, чтобы наступил конец войне между нами. Из глубины сердца я просила помощи у Бога, – к которому обращалась, кажется, впервые, – преодолеть свою гордыню и попросить у сестры прощения.
Вдруг всё вокруг потемнело, раздался гром. Пошел такой ливень, что вода стояла стеной со всех сторон. Я остановила машину. Ехать было невозможно. Раз за разом через водяной заслон пробивалась молния. Машину раскачивало ветром так сильно, что, казалось, вот-вот снесет с дороги. И вдруг земля содрогнулась под нами от тяжелого удара. Где-то неподалеку рухнуло огромное, старое дерево.
– Мы тут погибнем, – сестра закрыла лицо руками и заплакала, – небо накажет нас…
И я решилась сделать первый шаг. Нам некуда деться друг от друга.
– Не бойся! – обняла я сестру и больше не останавливала себя. Столько лет держала камень за пазухой. – Прости меня, прости! Мне так жаль! Время не вернуть назад, но нам нельзя больше огорчать друг друга. Прости меня ради всего святого! – Наконец-то я смогла выговорить теплые слова дорогому для меня человеку, и я говорила и говорила.
Лед таял в наших сердцах. Это было непередаваемое состояние – превыше всех чувств, которые я когда-либо испытывала. И мы были близки, как никогда до этого.
– Смотри, солнце! – сказала сестра. Дождь прекратился. – Бог с ним, с этим платьем. Оно того не стоит! Поехали к маме!
Всё преобразилось, как в той песне: «На душе, как в синем небе, после ливня чистота…»
Всему есть место в жизни. Мы не в состоянии повлиять на весь мир, но в наших силах сделать первый шаг в отношениях с близкими нам людьми. И этот шаг, поверьте, меняет мир вокруг нас, наполняя его любовью.
