Дарить душевное тепло

Люди не любят банальных историй, но, как правило, именно из них и состоит вся наша жизнь. И как ни странно, именно в них, порой, кроется самая сокровенная мудрость жизни.

Отчаяние

Я плелась по длинному коридору растерянная, замученная, измотанная: она падала уже не впервые. Каждый раз за этим следовали длительные часы в приемном покое, недели лечения в больнице, месяцы реабилитации. С горем пополам мы возвращались домой и через некоторое время снова вызывали «Скорую помощь» после очередного падения.

– Ты не можешь быть одна. Не можешь!

– Не выдумывай! Конечно, могу…  

– Тебе уже 90 лет. Ты нуждаешься в помощи, а я не могу за тобой присматривать.

– Ну и не смотри! Брось меня! Пусть я умру! Ты хочешь запереть меня в эту тюрьму? В эту чертову богадельню? Там же одни старики! Уходи, видеть тебя не хочу!

Когда-то она была в центре вселенной: красавица, умница, любимица мужчин. А теперь на заседании комиссии сидела, сгорбившись, уставшая от боли, надоевшая самой себе старая женщина. Я пыталась добиться разрешения оформить свою бабушку в престижный дом престарелых. Другого выхода не было. 

Здесь было красиво, чисто, комнаты как в гостинице, профессиональный медперсонал, нянечки. Завтрак, обед, ужин и даже полдник. Физкультура, культурная программа, совместные ежедневные занятия. Но самое главное – здесь она будет в безопасности, а я смогу ее навещать.

На комиссии присутствовали соцработник, врач, медсестра и еще несколько важных людей. Меня попросили выйти из комнаты. Посматривая на часы, я ходила туда-сюда, как неугомонный маятник. Казалось, это будет длиться вечность. «Вдруг ее не примут? Вдруг откажут? Что тогда? – я закрыла глаза. – Пусть ей будет хорошо! Пусть произойдет то, что должно!»

На грани 

Дверь комнаты приоткрылась, меня пригласили войти. Бабушка метнула на меня гневный взгляд. У комиссии были ко мне вопросы.

– Она говорит, что вы ее племянница. Это так?

– Я внучка. 

– Она говорит, что жила до сих пор у вас.

– Нет, она живет одна. Уже много лет. С тех пор, как умер дедушка.  

– Она говорит, что ее сын должен за ней приехать. У нее есть кто-нибудь, кроме вас? 

– Нет. Больше никого нет.  

– У нее деменция в начальной стадии. Она слабая, хрупкая. А у нас тут все самостоятельные. Мы не уверены, подойдет ли она нам.

Я была на грани срыва. К себе домой я взять ее не могла: мы с детьми и так ютились в маленькой квартирке. Я целыми днями на работе, а ей нужен постоянный присмотр.  Что же я буду делать, если ее не согласятся принять? Я так долго искала ей хорошее место…  Мне хотелось вопить, но всеми силами я пыталась не терять самообладания. 

– Вы не думайте, не думайте, что она хрупкая. Она еще ух какая сильная! Она войну пережила! Блокаду прошла! Трех мужей похоронила… – кажется, последний аргумент прозвучал наиболее убедительно для членов комиссии. – Я ручаюсь за нее и обещаю, что у нас все получится! – громко добавила я. 

Я-то знала, что характер у моей бабули не простой – будучи по профессии режиссером, она привыкла всеми командовать и всех контролировать. Я знала, что она бывает вредной и порой несносной, что страдает имперским снобизмом, но она была моей родной бабушкой – так что мне пришлось несколько приукрасить ее резюме. И к моему великому счастью, она вступила в ряды постояльцев одного из лучших домов престарелых нашего города.

Юваль 

Я шла по длинному коридору. Рядом, опираясь на ходунки, хромала разгневанная бабуля. 

– Уходи! – выговаривала она мне.  – Я не хочу тебя больше видеть! Я никогда тебя не прощу! Слышишь? Никогда! Тебе должно быть стыдно! Уходи отсюда!

Она развернула свои ходунки, издававшие отвратительный скрип, и пошла в обратную от меня сторону. 

– Я никуда не уйду… – пролепетала я.

– Ты меня предала! Ты мне больше не внучка! Уходи!

В коридоре сидели пожилые мужчины и женщины и внимательно наблюдали за этой отвратительной сценой. Постыдное зрелище! Я и так чувствовала себя виноватой, а тут, мне казалось, все смотрели на меня с укоризной, как будто я предала не только свою бабушку, но и их всех.

«Да, она права! Права!» – говорила я себе сквозь слезы, выскочив на улицу. – Я забрала у нее единственное, что у нее осталось. Я забрала у нее свободу. Нужно было найти другое решение». Присев на бордюр, я не просто рыдала из-за бабушки, но оплакивала всех тех, кто покинул меня, оставив одну в этом мире: «За что? За что мне такое?!»

– Я поставлю теннисные мячики, чтобы ее ходунки так не скрипели… – произнес кто-то совсем близко.

Я приподняла заплаканные глаза. Напротив меня присел на корточки молодой мужчина, не похожий ни на одного человека, встретившегося мне сегодня в этом месте: маленького роста, смуглый, немного сутулый, с растрепанной шевелюрой.

Руки его были украшены серебряными изысканными кольцам, а шею украшали несколько интересных цепочек. Заметив, что я была несколько шокирована его внезапным появлением, он представился: 

– Юваль. Меня зовут Юваль, я сегодня за главного, – он протянул мне руку и улыбнулся.

Как радуга в дождливый день 

О, его улыбка! Она появилась, как радуга в дождливый день. И я ощутила, что растворяюсь в ней, почувствовав какую-то необыкновенную волну умиротворения. Я пожала его руку.

– Не переживай, она привыкнет. Все привыкают. Всё будет хорошо, поверь мне. 

– Но она… Она не хочет меня видеть… 

– Оставь это мне. 

Его слова, интонация, взгляд слой за слоем снимали с меня чувство вины, заглушали боль в сердце, дарили долгожданную надежду. Странно: всего лишь минуту назад он был абсолютно чужим человеком, но сейчас стал моим спасением.

– Идем! –  Юваль встал, подавая мне руку. – Пойдем, я приготовлю тебе кофе с особой приправой. Тебе понравится. За бабулю свою не переживай, для нее сейчас экскурсию проведут, покажут ее комнату. А тебе нужно успокоиться.

Кофе оказался безумно вкусным, по йеменскому рецепту, откуда Юваль был родом. Он проводил меня на веранду, где собирались постояльцы. Я пила кофе и с интересом наблюдала, как он с ними общался. Было понятно, он не просто хорошо относился к этим пожилым людям, он жил ими. Они находили в нем поддержку и отраду. Трудно передать словами, но их лица начинали светиться в разговоре с ним.

– Познакомься, это Кима, – обратился ко мне Юваль. – Ей 92 года. Она была врачом, а ее муж – прекрасным художником. У нее в комнате огромное количество его картин. – Кима мило мне улыбнулась и присела рядом с нами. 

– А это, – Юваль поспешил навстречу милому старичку, – это наш Леонид. Он тоже прошел блокаду, как и твоя бабушка. Думаю, им будет о чем поговорить. 

– Это Леночка, большая умница! У нее целая библиотека в комнате. 

Кима повернулась ко мне:

– Мир стал совсем иным, – сказала она, вероятно, обратив внимание на мои заплаканные глаза. – Все заняты и постоянно куда-то спешат. Вот у меня шестеро внуков и шестеро правнуков, но все заняты своими делами. Двое моих сыновей умерли, и муж – четыре года назад. Но я не готова сдаваться, – она мягко погладила мою руку. – Даже ребенок в животе у матери лежит так, что поглаживая живот, она гладит его по спине. Вот так и я стараюсь дарить свою любовь всем, кто вокруг меня. Как наш Юваль. Его сердце может вместить в себя целый мир. 

Всё наладится

Я почти бежала по коридору, чувствуя себя окрыленной. Мне хотелось обнять каждого. Хотелось всем дарить любовь – ту любовь, которая только что спасла меня и подарила мне надежду.  

С бабушкой мы помирились не сразу. Я приходила почти каждый день и, пока моя бабушка отказывалась со мной разговаривать, проводила время в прекрасной компании интересных людей. Так я познакомилась с большей частью постояльцев. У каждого из них была своя история: у некоторых – довольно грустная, у других – воодушевляющая. 

Юваль каждый день приходил к моей бабушке. Они играли в карты. Она рассказывала ему о своей богемной жизни, о войне, о своих мужьях и даже о любовнике. И постепенно, привыкая день за днем, она начала улыбаться, общаться со всеми, даже проявлять заботу о других. Любовь заразительна!

Иногда в жизни кажется, что всё рушится, что безысходность ситуации так велика, что тебе никак с этим не справиться. И вдруг в самую трудную минуту появляется человек, который предлагает тебе руку помощи и вытягивает из беспросветности, наполняя надеждой, верой и любовью. Никакая награда не греет нашу душу так, как душа  другого человека. И если встречается такой человек, то тебе очень-очень повезло и это нужно ценить превыше всего.