Последний шанс Чингисхана

Притча о великой силе единения

Чингисхан продолжал невозмутимо смотреть в глаза китайскому старцу и даже не моргнул, когда тот произнес: «Ты никогда не сможешь стать бессмертным, Чингисхан. Я ничем не смогу тебе помочь».

Движением пальца он заставил своих нойонов (нойон – предводитель древнего монгольского рода) вернуть сабли в ножны. Но блеск стали все-таки на мгновение ослепил старика-лекаря.

Позади Чингисхана стоит его золотая юрта. Перед ним ниже по дороге на десятки километров растянулись навьюченные его золотом и драгоценностями низкорослые степные кони. 

Он не знает, что через много сотен лет историки будут приравнивать его богатство к состоянию Билла Гейтса, равному более 126 миллиардам долларов.

Он не знает, что исследователи-ученые на протяжении веков так и не смогут разгадать головоломку – как ему,  безграмотному пастуху, удалось объединить диких, враждующих между собой кочевников. Как удалось создать самую сильную за всю древнюю историю армию с ее тактикой, стратегией, тонкой разведкой, с ее стройной иерархией и разбиением на десятки, сотни, тысячи и знаменитые тумены – десятки тысяч. Как?

Он не знает, что созданная им армия приведет в трепет полмира и создаст самую крупную в истории континентальную империю. Империю, раскинувшуюся от Индии в юго-восточной Азии до Венгрии в Западной Европе.

Цель Чингисхана

Все подвластно Чингисхану, даже коршуны в небе. Абсолютно все – все кроме одного: ему не подвластно время.

– Кому достанется все это богатство? Что мне с него, если меня уже не будет? Для чего тогда все это? Люди считают, что золото и власть – это и есть самое главное, что составляет мое достояние. Как же они ошибаются!

Чингисхана уже давно ничего не радует – ни его гарем, ни молодая, вся в золоте, красавица-жена, ни пляски его нойонов. Ничего.

Великий хан ждал этого китайца, старика-лекаря. Тот живет где-то далеко в горах Тибета, живет уже бессчетное количество лет. Говорили, он знает секрет бессмертия. 

Верная гвардия нашла старика. Старца вели к нему целых два года. Как же он его ждал! Как поторапливал время! Эта была его последняя надежда на бессмертие. И что же теперь?

Чингисхан не знал, что через сотни лет историки будут хвататься за голову, узнав, что в его армии вовсе не было миллионов воинов. Разрозненные русские княжества и всю Европу покорили всего три-четыре тумена – то есть 30-40 тысяч всадников.

Когда старца подводили к Чингисхану, нойоны в застывшей тишине не решались поднять глаза: в ярости Великий хан не знал пощады. «Ты не сможешь стать бессмертным», – многократным эхом продолжали звучать слова в голове Чингисхана.

Хан поднялся. Нойоны вновь потянулись к рукояткам сабель.

– Хорошо, старик, я понял тебя. Мне по нраву твоя прямота, и я не казню тебя за твою дерзость. Но ты останешься здесь, со мной, и будешь повсюду меня сопровождать. 

Секрет Чингисхана

– Угэдэй! (третий сын Чингисхана и его преемник в качестве Великого хана)

– Да, отец!

– Я хочу говорить с тобой. Все остальные пусть уйдут.

– Хорошо, отец! – Свита Чингисхана растворилась в считанные секунды. 

– Угэдэй, сын мой, наследник мой! Очень скоро все, что есть у меня, станет твоим. Не повторяй моей ошибки, Угэдэй!

– О чем ты, отец?

– Все знают, как я богат, но никто не знает, в чем самое главное мое богатство.

Никто не знает, как еще подростком я попал в рабство к Таргутаю (главный соперник Чингисхана на пути к власти). Как мне на шею надели деревянные колодки, в которых невозможно самостоятельно ни есть, ни пить, ни спать, ни даже согнать муху, севшую тебе на лицо.

Никто не знает, как в этих деревянных колодках я все же бежал из рабства. Как спасли меня в ледяном озере, в котором я прятался всю ночь, погрузившись в воду до самых ноздрей. 

Всадники Таргутая сновали с факелами вдоль всего берега. Ты знаешь, что делают с беглыми рабами. Несколько раз они освещали мое скрюченное под водой от холода и ужаса тело, но принимали его за корягу – человек не мог так скрючиться. 

Старый лодочник Сорган-Шира увидел меня. Он тоже был с людьми Таргутая. У него тоже был факел. Но его доброе сердце не позволило ему меня выдать. Он пожалел меня. Если бы об этом узнали люди Таргутая, в рабство попал бы не только сам Сорган-Шира, но и вся его многочисленная семья. 

В тот момент я почувствовал, что не принадлежу себе, что вся моя жизнь теперь в руках другого человека – лодочника Сорган-Шира. Клянусь тебе, я тогда чувствовал биение его сердца, чувствовал его прерывистое дыхание – клянусь, я был с ним одним целым. 

Сорган-Шира бегал вдоль берега, размахивая факелом, и кричал, что здесь никого нет. Он не давал людям Таргутая приблизиться к тому месту, где был я, понимаешь?

Кем я был для него, чтобы ради меня он так рисковал? Рисковал не только собственной свободой, но и свободой своих детей, внуков, жен! Ради кого?! 

Клянусь тебе, Угэдэй, страх за свою жизнь странным образом, сменился во мне на трепет и переживание за другого человека – за этого старого лодочника Сорган-Шира.

В тот момент – клянусь! – мы с ним были как один человек. Мы как будто слились воедино.  

И в этом внутреннем единстве была такая сила, такая высота, что я и сейчас, не раздумывая, отдал бы все, что у меня есть, все мое золото, лишь бы на один миг снова оказаться там, в ледяной воде ночного озера. 

Там, в озере, на самом краю жизни, время остановилось. Оно просто остановилось, Угэдэй, понимаешь? Оно остановилось! И тогда меня осенило, Угэдэй! Меня осенило, что это ощущение великого единства и есть то, ради чего стоит жить, ты понимаешь? Что это и есть та тайна тайн, то самое сокровенное, то самое великое богатство, которое только может быть у человека, ты понимаешь, Угэдэй? 

И самое главное, Угэдэй, самое главное – это то, что на какое-то мгновение я ощутил дыхание вечности, Угэдэй, почувствовал бессмертие. Понимаешь, Угэдэй, бессмертие?! Оно существует!

Тайна тайн Чингисхана

– Я не понимаю тебя, отец…

– Объясни мне, Угэдэй, почему 10 наших всадников – это как 1000 других, а 1000 наших багатуров (багатур – доблестный воин) – это как 100 000 вражеских, а тумен – как миллион? Почему, Угэдэй?

– Потому, что ты – Великий правитель, отец, а они – твои воины.

– Чушь, Угэдэй, чушь! Это потому, что за трусость одного воина я казню всю десятку. Страх рождает трепет друг за друга. Они не осознают, но чувствуют то, что я ощущал в ледяном озере по отношению к лодочнику Сорган-Шира. Только в этом единении и есть их сила, Угэдэй, только в этом! И потому они непобедимы.

– И что было дальше на озере, отец?

– Когда всадники Таргутая ускакали, старый лодочник Сорган-Шира вытащил меня, скрюченного от холода, из ледяной воды. Он снял с меня деревянные колодки и накрыл овчинным полушубком. Ушел страх, но вместе со страхом ушло и то великое единение, ушло дыхание вечности. Я катался по грязной, мокрой земле и выл словно дикий волк. Старик Сорган-Шира думал, что я корчусь от судорог. Нет, я корчился от того, что потерял этот великий полет чувств, это прикосновение к тайне тайн! Потерял ощущение бессмертия! 

Скажи мне теперь, Угэдэй, в чем, по-твоему, заключалась вся моя жизнь? 

– Ты великий воин, отец, ты покорил полмира! 

– Чушь, Угэдэй, чушь! Сегодня, когда старик-лекарь разбил мою последнюю надежду на бессмертие, я наконец-то понял все!

– Что ты понял, отец? 

– Вся моя жизнь, Угэдэй, все мои завоевания – это всего лишь жалкая попытка с помощью богатства, почестей и власти вновь прикоснуться к вечности. Вот и все! И больше ничего! Как же я ошибался… 

Посмотри на мои руки – они пусты! Каким пришел, таким и уйду я из этого мира. 

После того, как там, на озере, прошел страх и вместе с ним ушло то великое чувство, я стал боготворить страх. Все люди бегут от него, а я бежал ему навстречу. В нем я искал прикосновение к тайне. Мало того, я еще вселял страх в других. Как же я ошибался, Угэдэй, как же ошибался!

Только сейчас я понял, Угэдэй, только сейчас… 

Прозрение Чингисхана

Для того чтобы прикоснуться к вечности, вместо того чтобы вселять страх в других, я должен был сам трепетать за них, как трепетал за старого лодочника Сорган-Шира. 

Я должен был любить других, Угэдэй, а я казнил и сжигал все на своем пути.

Я должен был отдавать всего себя без остатка людям, а я разорял царства и грабил города.

Я должен был служить другим, Угэдэй. Другим! А вместо этого я порабощал целые народы! Ты слышишь, Угэдэй, я превращал в рабов целые народы!

Я растратил свою жизнь впустую, Угэдэй, впустую! А ведь у меня был такой шанс! Такой шанс…

Не повторяй моей ошибки, Угэдэй! Создай из нашей империи империю счастья. Возведи во главу угла закон «Возлюби ближнего». Тебе не нужно завоевывать весь мир – он сам придет к тебе. 

Он придет, и тогда вы – вы все! – будете вместе. И вы почувствуете то самое великое и вечное, на погоню за которым я растратил всю свою жизнь. 

Обещай, что ты не упустишь этот шанс, Угэдэй!

Чингисхан не знал, что Угэдэй, став его преемником, стремился завершить начатые им завоевания, был удачлив, хотя слыл отъявленным пьяницей. Он не услышал главного наказа своего отца. Он забыл о великой силе единства.