По Сеньке и шапка

И вот случилось…
Мой мир стремительно превращается из как будто рыночной демократии с как бы гражданскими и личными свободами – в жуткого, озлобленного, параноидального свирепого Вепря.
Взор его красной пеленой затянут, ядовитая слюна с клыков. И это, словно бешеное, сорвавшееся с цепи животное, несущее ядерное оружие и баллистические ракеты, топчет и выжигает поля и луга, высушивает реки и моря, дышит жаром ненависти на ледники и снеговые шапки гор.
От его грозного топота трясется земля, от страха перед ним умирает живая природа, гибнут люди.
Этот страшный Вепрь родился и вырос в нас с вами. И теперь, вобрав в себя силу тысячелетней ненависти человеческой, он начал свой смертельный бег по планете.
— Почему? – спрашиваю я себя. Говорю с соседями, с друзьями, интересуюсь: не рехнулись ли мы? Почему мы, жизнь которых так уникальна, рвемся туда, где умирают? Почему мы не можем жить, творить, обеспечивать себя и близких, вместе строить новую жизнь, свободную, берегущую своих граждан?
И я начал понимать: идиот я все-таки.
Нам тоскливо без смысла, который был бы в миллион раз больше бытового и короткого потребительского существования. Нам нужен Хозяин Жизни, потому что тяжко искать дорогу в жизни самим. Да и непонятно, что искать. Как жить без Хозяина также неясно и туманно, как и без смысла. Жутко и пусто, как в космосе.
Мы скучаем без Хозяина. Мы хотим держаться за Него, как «водителя» наших общих саней, где все рядом и нас теплит бок друга. Мы мечтаем, чтобы Хозяин махнул своей волшебной палочкой и поднял нас над тропами Вепря миллиардоголового, изрыгающего ненависти испепеляющий рык. Над путями его, где живет только смерть.
Вознес бы к свету, любви и счастью. К смыслу, цели жизни.
А без нее мы только бегаем-бегаем по суете ежедневной своей, и у каждого она своя. И к вечеру возвращаемся к своему дивану, и послушно выполняем указания ящика: «Оставайтесь с нами!» Мы остаемся и слушаем, куда теперь нам смотреть, что выгодней купить. Получаем очередную подпитку своим ослабевшим желаниям.
И так всю жизнь. Покорно падаем на живот, чтобы принять хлыст в виде ежедневных проблем. А потом на пузо, вздымая вопли боли и отчаяния Неведомому, чтобы пожалел, отвел руку, погладил…
А может мы заслужили такую жизнь, без обретения смысла?
За то, что сами создали Вепря своей прогрессирующей ненавистью к ближнему… Мы упали в ненависть и  ее накопилось так много, что кажется, что мы живем в сплошном смраде. Буквально сочимся ненавистью.
Особенно это видно в медии. Оружии массового поражения сознания.
Это правда, но не вся. «Нет мира ненавидящим в сердце своем…»
Сядем за клавиши своего персонального, внутреннего компъютера и увидим, откуда идет война. И напечатаем: «Я люблю вас, люди!» Если честно, то, конечно, не получится. Или соврем.
Достоевский, помнится, говорил, что красота спасет мир.
Если продлить его мысль, то растущее наше отчуждение когда-нибудь приведет к пониманию, что продолжая жить так, мы все скоро умрем. И только испугавшись за себя, мы осознаем, что проблема лежит в каждом из нас. Что, только исправив ее, мы изменим мир.
Тогда писатель прав. Потому что альтернативой ненависти является любовь. Что может быть прекрасней любви?
Но только победа любви не придет сама собой.
Если мы, как сторонние и равнодушные прохожие, просто тихо стоим у обочины дороги, по которой чеканит шаг ненависть Вепря, то наше молчание только добавляет силы победному маршу ненавистников.
И мы видим, как постепенно мир входит в красно-коричневую чумную предвоенную зону…
Тогда — да, война. И с каждой стороны — мертвые. Нет уже ни правых, ни виноватых.
Но это мы ее начали. Мы убиваем друг друга. Своей ненавистью.
Как с этим жить? Можно ширнуться и забыться. Или нажраться и отключиться. Даже помянуть безвинно павших. Можно и тех, кого ненавидели. Чтобы перестало трясти.
Мы ощущаем недостаток любви как главную беду переживаемого времени. Не демократии нам не хватает. Не свободы слова. Не независимых судов.
Хозяина нам не хватает. Ощущения Его любви к нам.
Но на это нечего надеяться.  Пока не почувствуем каждым нервом, что мир обесточен без любви.
Пока не взрастим Его любовь своей к ближнему.
Такой любовью, что отменила бы ненависть. Навсегда.