Конец света или…

На перроне  поезда, направляющегося в Лондон, было довольно многолюдно. В этом пёстром  многообразии выделялись два человека, которые спорили друг с другом о чём – то важном, непрестанно жестикулируя. Один из них был непомерно толст, а другой, наоборот, был слишком худым.
— Я тебя предупреждал – в мире грядёт экономический криз. И он, в  действительности, затронул Европу ещё сильнее, чем другие места – так говорил толстый, невысокого роста месье.
— Гюнтер, послушай, мы же всю жизнь были друзьями. А сейчас мне для того, чтобы выкарабкаться, надо только 10% от  той суммы, которую ты забрал, когда выходил из бизнеса. Для тебя это пустяки, но эти пустяки могут спасти мне и моей семье жизнь!
— А теперь ты послушай меня, Адлер. Всё катится в преисподнюю, всё сейчас разваливается. Поверь мне, я хотел бы тебе помочь! Но в данном случае разбитый кувшин склеить невозможно! И, кроме этого, я же тебя просил выйти вместе со мной из дела. Ну и что? Ты меня послушал?
Лицо Адлера неожиданно осунулось. Он сразу обмяк, как будто из него выпустили воздух.
— Гюнтер! Прости меня, что я тебя потревожил. Мы… Понимаешь, моя семья будет голодать, а сотни рабочих потеряют заработок, но, если…, если невозможно…,если так обстоит дело….Я, наверное, пойду…. Пойду домой…
Только когда Адлер удалился, Гюнтер вздохнул с облегчением. И только тогда он заметил на перроне людей разных национальностей, с разным цветом кожи.
Гюнтер спросил у проводника своего вагона:
— Откуда эти люди?
— Как откуда? Да тут, в Париже, устроили карнавал, вот они и слетелись сюда со всего мира.
— А теперь куда они едут?
— Вы и этого не знаете? Теперь карнавал продолжается в Лондоне. 25 минут езды в туннеле под проливом Ла – Манш – и вы уже в Англии.
— Прекрасно! А вот и поезд!
Гюнтер зашёл в купе вагона, но через некоторое время, не выдержав, выскочил в пустой коридор и дал волю одолевавшим его чувствам. — В наше время люди обнаглели так, что жить стало просто невозможно – сказал он, как бы разговаривая с невидимым слушателем.
— То, что нас связывают годы дружбы, а затем и совместная работа – это ещё ничего не доказывает. Мой друг  прекрасно знает законы бизнеса – никто просто так никому не помогает. Он не послушал меня, разорил свою семью, а теперь хочет разорить меня – видите ли, ему жалко рабочих. А кто мою семью пожалеет?
Выговорившись, Гюнтер постепенно успокоился. Он даже посмотрел на часы – было уже 10 часов утра.
— Как десять? Не может быть. Мы уже должны были приехать в Англию! Этот тоннель странным образом не кончается. А вот и проводник:
— Простите, вы, конечно, в курсе…. Что случилось с  поездом? Почему туннель не кончается?
Проводник:
— Чего Вы так разнервничались?  Что, из – за такой малости надо панику поднимать?
— Мы уже больше часа едем в туннеле, и поезд всё время наращивает скорость!
— Тихо, тихо – проводник с опаской посмотрел по сторонам. – Давайте пройдёмте в головной вагон, и там вы всё поймёте.
Они прошли в машинное отделение.
Гюнтер:
— Послушайте, да что тут с нами происходит? Куда исчезли машинисты?
Проводник:
— Спрыгнули.
— А кто же остался?
— Да вот этот старичок. Машинисты любили вместе с ним  ездить. Он очень мудрый человек, прекрасный рассказчик и, кстати, тоже может вести поезд.
Гюнтер:
— Ну, причём  тут старичок, мы же летим в бездну!
В этот момент поезд начал дрожать, и скорость намного увеличилась. Туннель казался бесконечным. От безысходности, Гюнтер побежал по вагонам. Несмотря на смертельную  опасность, он краем глаза заметил, что люди, ехавшие в поезде, начали волноваться и что, через минуту – другую, возникнет страшная паника.
Гюнтер снова кинулся назад в машинное отделение и закрыл на задвижку дверь.
Затем, присев рядом со стариком на лавку,  он задал вопрос, стараясь сохранять хладнокровие:
— Вы ездите с машинистами каждый день. Что сегодня случилось с поездом?
Старик покачал головой и посмотрел острым взглядом на Гюнтера: — Почему с поездом? Это с людьми что – то случилось.
Гюнтер: — Да мне плевать на то, что случилось с людьми. Я хочу жить! Немедленно остановите поезд!
— А зачем?
— Как зачем? Здесь же люди со всего мира собрались. И они все хотят вернуться домой, к своим семьям. То, что здесь происходит – это настоящее преступление.
Старик грустно посмотрел на Гюнтера
— Ну, вот Вам ручка тормоза, попробуйте остановить.
 
Гюнтер потянул  ручку на себя, но она попросту не действовала. Поезд начало трясти. Казалось, ещё немного, и он разлетится на мелкие кусочки. Вот тут Гюнтер почувствовал самое настоящее отчаяние.
— За что это мне? Я один должен тут за всех отдуваться?
Старик:
— Почему же один? Тут все и собрались. Всех наций и цветов кожи. И все в таком же трудном положении.
— Аааа…, я понял. Значит, чтобы вместе, значит, чтобы всем миром? И сейчас наступит конец света, и всё, совершенно всё, полетит в преисподнюю! Но почему?
— А что тут непонятного? Я, например, уверен, что Вы нередко поступали дурно в этой жизни!
— Это с Адлером — то? Я что, ещё должен чувствовать себя виновным? Он ведь покушался на мои деньги!
Поезд ещё сильнее качнуло, и он стал  наклоняться вперёд.
Старик: — В наше время отношения между людьми испортились окончательно. Никто даже не пытается заметить  боль другого, не желает никого полюбить. Каждый из нас ненавидит остальных. Не для таких отношений был создан мир!
Гюнтер:  — Сколько там осталось времени? Температура становится невыносимой!
— Я думаю, у нас есть ещё несколько минут. Этого совершенно достаточно, чтобы помолиться о своей душе.
Гюнтер: — Я не могу сейчас ни о чём  думать, и, тем более, молиться. Мне бы хотелось в оставшееся нам время позвонить кое – куда. Мой мобильник разрядился. Дайте мне, пожалуйста, свой!
— Не надо никуда звонить. Раньше надо было это делать. Сейчас уже поздно!
— Вы не понимаете. Мне уже всё равно, погибну я или нет. Я чувствую такой стыд перед Адлером, что сейчас попросту заберу у Вас мобильник.
— Ладно уж, звони – как бы нехотя согласился старик.
Гюнтер набирает номер:
— Адлер, ты меня слышишь? Друг мой, как я скучаю по тебе…. А ты помнишь, как мы вместе влюбились в одну девчонку? И как потом подрались из – за неё, а она вышла замуж совсем за другого? Если честно, то я очень скучаю по тебе. Я помню всё, я помню, как нам было хорошо вместе! Во что это всё превратилось? Мы больше не доверяем друг другу, строим финансовые пузыри и обманываем сами себя. Целые нации и народы исчезают с лица земли только потому, что не хотят выполнять простого правила: «не делай ближнему того, чего сам себе не желаешь».
Но я хочу изменить ситуацию между нами. Я посылаю тебе мой секретный код, и ты можешь снять ту сумму денег, которая тебе необходима. Друг мой, я так сожалею, что допускал о тебе плохие мысли! Я так хочу, чтобы ты думал обо мне хорошо! Ты слышишь? Думай обо мне хорошо, потому, что ты для меня – самый дорогой человек на этом свете!
Когда Гюнтер возвратил телефон, он увидел, что поезд, вдруг, начал выпрямляться, туннель неожиданно закончился  и показался перрон знакомого вокзала.
— Боже мой, мы благополучно достигли Англии! – задохнулся от счастья Гюнтер.
Прежде всего, он кинулся на перрон и разыскал старика, который отдыхал на привокзальной лавочке.
— Вы не уйдёте отсюда, пока не объясните мне несколько важнейших вещей – взмолился Гюнтер.
И продолжил: — Как это случилось, что мы выкарабкались из такого ада? Получается, что мир не погиб, и жизнь продолжается, как и раньше?
Старик:  —  Конечно.
— Но почему?
— Да потому, что даже один добрый поступок человека может перевесить чашу весов  в положительную сторону. Цена твоего поступка оказалось достаточной, чтобы спасти весь мир. Я думаю, что твоему примеру должны последовать другие, иначе туннель больше уже никогда не закончится.
Гюнтер:  — Хорошо, это ещё я могу понять. Но зачем ты отговаривал меня покаяться? А? Зачем?
Старик, мудро улыбаясь в свою бороду, ответил: — Я тебя проверял – от чистого ли сердца ты хочешь изменить свои отношения с другом, или под страхом смерти? И только тогда, когда было уже ясно, что в тебе горит истинная любовь  к другу, только  тогда я разрешил тебе позвонить.
Гюнтер посмотрел на улыбающегося старика, и сам, широко, во весь рот, улыбнулся. Конец света обещал быть началом нового этапа. Этапа возрождения нравственности.