Далеко или близко будущее?

В моем далеком детстве меня несколько лет подряд отвозили в Евпаторийские детские санатории, где я оставалась одна, без родителей, на все лето.

Теперь-то я понимаю, что это были очень хорошие санатории и хороший медперсонал, но тогда я трудно привыкала ко всему — чистой одежде, которую нам каждую неделю выдавали, к обильному питанию, которое нас заставляли непременно съесть, к новым товарищам, к книгам, которые не пахли типографской краской, как дома (их новыми покупали в послевоенное время) и к кроватям на колесах, на которых нас возили спать у моря под тентами.
Мы практически имели все, что может хотеть десяти-одиннадцатилетний ребенок, а я забивалась в уголок тенистого парка, где меня никто не видел, и плакала то над письмом, то над маленькой домашней вещью, которую иногда разрешали взять из своего чемоданчика, обычно хранившегося в камере хранения, потому что они пахли моим домом…
У нас были различные кружки, спортивные секции, если здоровье позволяло в них участвовать, но «поболеть» мы ходили все на соревнования. Воспитатели очень старались занять нас чем-то, чтобы отвлечь от грустных мыслей особенно после лечебных процедур. Три четверти санаторных жителей были дети, перенесшие полиомиелит, но я была среди одной трети, болевших навсего ревматизмом.
Внешне ничем, кроме бледности лица, такие дети от здоровых не отличались. Мы могли бегать, лазать, плавать, мы не ходили с костылями, в корсетах и не ездили на колясках, мы от нянечек почти не зависели, мы считали себя здоровыми, не понимая, что коварная болезнь губила сердечные клапаны наших маленьких сердец…
Так почему же невозможно было чувствовать себя вполне счастливыми и довольными? Кино дважды в неделю, море ежедневно, компотом хоть залейся, фрукты всевозможные и читать книги можно было все свободное время, тебя насильно не заставляли ходить строем, стоять на линейках, как в пионерлагере, или всем вместе заниматься физкультурой?
Мы жили хорошо, у нас все необходимое было, чаще даже больше, чем тогда дети у себя дома имели, мы жили правильно, окружение даже научило сострадать больным детям, заступаться за них за пределами нашего санатория-парка.
Мы одеты были в полосатые пижамки, и это выдавало в нас детей без родителей, которые сразу могли за тебя заступиться, и городские мальчишки норовили дернуть, ударить, толкнуть, чтобы громко посмеяться над упавшим в пыль ребенком и бежавшей нянечкой, чтобы поднять его и ругавшей городских мальчишек непривычно литературными ругательствами. Ведь нельзя же было при всех детях сказать хулиганам все, что о них думала эта няня…
…Сможет ли когда-нибудь человечество жить коммуной, но не по тем меркам, двойным стандартам, к которым нас приучали в СССР, а по правильным, справедливым, божеским, как говорила моя бабушка? Будет ли на планете такая жизнь в будущем у наших потомков, если не у нас? Возможно ли человечеству стать иным? Возможна ли полная, интегральная гармония между исправленными людьми, как в природе? Не утопично ли так думать?
Мне известны такие люди, замахнувшиеся на такую перспективу, знающие как такое возможно!