Светлые воспоминания. Баня по пятницам. Аромат чистоты и эвкалиптовых веников разносится по предбаннику. Так и сидим на лавочке после бани, перед расставанием: сын и папа. Встречаемся раз в неделю.
– Пап, ну, а когда мы опять встретимся?
– Теперь не знаю, Паша. Позвоню. Прощай…
Три десятка лет уже прошло, и, вроде бы забылась банька та последняя. Переживал тогда сильно! И сам себе пообещал, что уж в моей будущей семье навсегда будут любовь и счастье. Не будет такого, чтобы так расставаться. Дикость это.
Сейчас работаю представителем в торговой фирме. Живем помаленьку, как говорится. Суббота, завтракаем всей семьей: жена Ирина, двое сыновей – Алексей и Матвей, и я. Рикотта с грушей – утренняя вкусняшка. Рикотта покупная. Груша своя. Леша приносит несколько груш из нашего сада и устраивает представление. Когда мама тянется за грушей, он вместо того, чтоб подтолкнуть фрукт ей, сам пробует парочку. Надкусив, – оценивает.
– Вот, эта вкуснее.
– Мммм, спасибо сынок.
Похоже, крепковатый кофе повлиял на меня возбуждающе.
– Сын, а что это за приколы, – угощать покусанными фруктами?
Вмешалась жена:
– Паш, ну чего ты? Помнишь, как он малышом предлагал нам свою соску? Все самое ценное готов был отдать. Все, что есть. У малышей так. Потом подрастают – перестраиваются. А сейчас, пока сам не проверит, что лучше, – не угостит. Невкусное другому не предложит. Не то что некоторые взрослые.
И тут я сам вспомнил себя в детстве, как собирал и берег любимую коллекцию открыток. Когда удивительная по качеству бумага – притягивает, а красочная картинка – рай интроверта. Завораживали и будоражили волшебные набережные океана с прогуливающимися парами, где посетители кафе попивают коктейли и рассматривают прохожих. Это же не открытка, это таинственный лучик света в маленьком сердце.
– Какая красивая, – заинтересованно восхитилась тогда соседка по двору, приехавшая в гости на каникулы. Несмотря на опасение показаться нескромной, спросила прямо:
– Подаришь?
Открытка была одна, и отдавать не хотелось. Я начал юлить.
– Да вот же, ещё лучше! – И указал на другую, которая была в двух экземплярах, и отдавать не жалко.
– Эта даже лучше, – сказал я и, незаметно загнув уголок открытки, испортил ее. И отдал ту, что похуже, потому что не решил, какую из двух одинаковых копий отдать. Жаба душила страшно. Может, сейчас дети другие?
Боже, как давно это было! А девочка эта выросла, повзрослела и стала моей женой. Уже много лет мы вместе.
И в этот день, казалось бы, «ничто не предвещало»…, но случилось.
На глаза мне попалась запись в блокноте Ирины. Страница была открыта и глаза непроизвольно побежали по строчкам.
«Мы с первого класса вместе и никогда не ссорились. В школе мальчишки дразнили его «девчачьей» дружбой, но мы еще больше дружили. В старших классах нам все завидовали. После школы мы вместе поступили в технологический институт на один и тот же факультет. На третьем курсе поженились. Наши родители – друзья. У нас двое детей. Но не понимаю, откуда взялось раздражение, неприятие, ненависть. Мы же знали друг друга досконально! Но именно это сыграло злую шутку. Насквозь вижу лишь его оголенные слабые стороны. Наизусть знаю, где ошибется. Он стал рассеянным, невнимательным к мелочам, нерешительным. Если попрошу купить продукты по списку, заранее знаю, что не купит, что не сможет выбрать. И это только мелочи, если коснется серьезных целей, то он и вовсе представляется безвольным человеком. Дома много неразрешенных проблем. И когда это закончится – неизвестно. Все не так. И куда я раньше смотрела? И, чем больше я ему выговариваю, тем больше злюсь. И из-за этого уже не могу слышать его голос, не могу его видеть! Внутри меня постоянная боль! И не понимаю, как такое могло с нами случиться! Не знаю, что я сделала не так!».
Я сидел оглушенный и ослепленный…
А я, что я-то сделал не так? Ну, было, не скрою, чего-то не замечал, что-то специально на тормозах спускал, некоторые просьбы Ирины воспринимал как несерьезные. Отшучивался…. Дошутился. Приехали. А сейчас надо спасать ситуацию. Выяснения устраивать не стал. Что с них толку? Это могло только ухудшить ситуацию.
Предложил завести в доме правило, которое укрепляло бы отношения в семье. Если кого-то проигнорировали, ошиблись, проявилась конфликтная ситуация, то сразу, сгоряча, никто никому ничего не выговаривает. Для этого установливаем специальный день, во время которого все подозрения, вздорные мысли, короче, весь мусор в голове выбрасываем наружу, как на свалку. И называем эти выяснения: «Свидания на свалке». Главное тут – поговорить и выслушать друг друга. Мы с Ирой договорились, что каждый второй четверг месяца вместе обсуждаем наши семейные недоразумения, которые важно выяснить, потому что иначе это скажется на отношениях.
Как показывает практика, любовь – это и тихий разведчик, и дикий зверь. Любовь, – она запоминает любую оплошность, невнимательность, небрежность в отношениях. И если сразу их не вскрыть, то они погребут под собой любую семью, разрастаясь, как снежный ком. Поэтому надо вскрыть этот мусор, этот негатив, который накопился. Но не для того, чтобы вылить ведро нечистот на партнера, а чтобы прийти к компромиссу и снять стресс. Все делается с более глубоким смыслом. Говоря о негативных сторонах в восприятии друг друга, мы помогаем себе посмотреть друг на друга со стороны, раскрыть темную, скрытую сторону своей природы. Когда в юности мы решили быть вместе, то были убеждены, что предназначены друг для друга Всевышним. Но ведь это именно Он создал в нас не только светлые, но и темные наши стороны тоже.
Я надеялся, что выброшенный мусор превратится в удобрение для любви – в уступку. Лучшая подпитка любви – это уступка. И так – на каждом «свидании на свалке».
Завтрак заканчивался, собираясь на работу, я спросил:
– Ладно, что сегодня вечером? «Свидание на свалке»?
– Да. Возвращайся в пять.
Мысли о встрече крутились в голове целый день, пока я был на работе. Знал, что и мне есть, что сказать на этом свидании, и мне выскажут. Незаметно наступил вечер. Дети отправлены к родителям.
– Ну что, начнем?
Чтобы не повышать градус эмоций и посмотреть на ситуацию со стороны, мы договорились говорить о себе, будто о ком-то другом – в третьем лице. Так легче.
– Начнём. Какие новости за неделю?
Ира начала.
– Расскажу историю, самую яркую, запомнившуюся с прошлой недели. Вот смотри, поехала «моя подруга» (это она о себе в третьем лице) с мужем и детьми на прошлой неделе на пикник с шашлыком. Поехали все вместе с подругами и семьями, три семьи. Все приготовили, мясо замариновали. Приехали! И вот, когда стали готовить шашлык, выяснилось, что мясо забыли. Аааа! Мясо забыли. Представь, поехали на шашлык и забыли мясо. Что тут началось! Скандал! Она стала упрекать мужа, он – ее. Обычно известно, кто в доме хозяин, – конечно, мужчина. Мужчина готовит шашлык, и подруга предоставила это мужу, зная, что он держит это на контроле. А муж предполагал, видимо, что замариновав мясо, сделал свое дело. А посуда, салфетки и, само собой, мясо – дело жены! Да шут с ним, с этим мясом, уже. Они так разругались при приглашенных гостях… Ужас, одним словом. Муж, бранясь и ворча, помчался обратно домой за мясом. А гости начали «теряться». Некоторые вспомнили про неотложные дела, кому-то позвонили, что срочно «надо возвращаться». Остались только близкие друзья, чтобы не бросать подругу в одиночестве на лужайке. Когда муж вернулся с мясом и его приготовили, было уже поздно. И поэтому шашлык только разложили по контейнерам и взяли домой. Ели его или нет, – неизвестно, Но подруга на шашлык смотреть не могла. Паша, не знаешь, что это было?
– Наверное, так и вегетарианкой можно стать, – постарался я отшутиться. Но, хоть и договорились обсуждать проблемы в третьем лице, мне все равно было не по себе. Ира не останавливалась.
– Ну как так-то? Он столько раз обещал быть внимательным, не создавать близким проблем, говорил правильные слова…. И вот – одна такая небрежность, потом другая. Это говорит о том, что он вообще не думает о других, а думает только о себе. Вроде и живет в семье, но живет один. Он пытается казаться лучше, чем он есть на самом деле. «Пудрит ей мозги», пользуется ею и ее любовью к нему. Наобещал ей с три короба, а ничего не выполняет. Она все тянет на себе, а он инфантилен, как маленький. Его присутствие в доме – это плюс еще один ребенок в семье.
– Ну послушай, может у него (не забыть бы про третье лицо) какие-нибудь оправдания есть? Почему он такой рассеянный был на пикнике? Перед этим пикником семья вернулась из отпуска. Путешествовали на машине: побывали и на Домбае, и на море. Отмотали туда и обратно 3 тысячи км. И тут, когда вернулись домой, выяснилось, что в последней гостинице жена забыла одну из сумок, а в ней… ключи от квартиры.
Для него это оказалось детонатором взрыва. Весь «нервоз», накопившийся за так называемый отдых за рулём он выплеснул на неё, на детей, попало даже заправщику на заправке. Как офисный сотрудник, не привыкший к дальним поездкам и повышенному вниманию на дорогах, он просто испытал жуткий стресс. К тому же пришлось возвращаться за сумкой, а это – лишние 300 (!) км. Конечно, после такой дороги он был вареный, никакой, а тут еще и этот пикник.
В комнате повисла тишина. Ирина смотрела в окно, в даль. А я уставился на пенку в чашке кофе. Я-то отлично помнил этот момент. Когда я психанул и собрался ехать за ключами, Леша увязался за мной, уговорил взять с ним в поездку. Уже по дороге, когда я выпустил пар, сын спросил меня: «Ты любишь маму?»
– Конечно. Почему ты спросил?
– Потому что вы все больше ссоритесь. И не уступаете друг другу. Хотя нас, когда мы были маленькими, вы учили, что живя вместе, необходимо уступать друг другу. Вы это говорили, чтобы мы вам не надоедали и у вас голова не болела? Ведь дети любят, когда взрослые идут на уступки друг другу, потому что любят, когда мы все вместе.
– Ну у взрослых бывают сложности, разные периоды в жизни. Понимаешь?
– Понимаю. Это как в школу идти не хочется, да?
– Ну, типа, да.
За разговорами доехали. И тут в регистратуре я узнаю, что за сумкой уже приезжал какой-то владелец и забрал ее. Но (!)… это была не наша сумка! А наша? – Ее не было. А где же она?
Опустошенный вернулся в машину и задумался. Что дальше? Это теперь, когда вернусь домой, заказывать вскрытие дверей? Ирине сразу не звонил, чтобы не расстраивать неприятной новостью. Перед возвращением домой, сели с сыном пообедать в ближайшее придорожное кафе. Посетителей не было, и это располагало к разговору. Между болтовней о пустяках Леша спросил:
– Ну и как теперь будем дверь открывать? Болгаркой? Или надо найти грабителя, который поможет пробраться в квартиру?
– Приеду, попрошу Василича с работы, он умеет вскрывать замки. Поможет. Давай, доедай, поедем обратно. А как с друзьями в школе дела-то?
– Сейчас расскажу. Есть сок? Да, так про дела. У Дани, у самого лучшего моего друга, родители разводятся. И мы с ним расстаемся, потому что он уезжает в другой город. Ты знаешь, какие у него родители непутевые? Они не могут договориться, хотя от них зависят трое детей. Вы в своем детстве боялись монстров всяких, а мы в своём – развода родителей. А все-таки, чего вы друг другу не уступаете? Это же так легко. Ты уступаешь ей, она – тебе. А иначе всем понятно, чем это закончится.
Да пап, ты только не сердись… вот еще, сумка ваша лежит в багажнике под ковриком в запаске. Это я ее туда положил. Думал, ты до отъезда из гостиницы будешь ее искать в номере, а я в это время с тобой поговорю. А вы про нее совсем не вспомнили. А как про это сказать, я не знал. И Василича звать не надо. Ты только не обижайся на меня.
Так и сидели мы в тишине, Леша пил любимый яблочно-виноградный сок, я шевелил извилинами. Пока не позвонила Ирина и не узнала, что у нас все хорошо, пакет нашелся, и мы скоро возвращаемся.
Мои воспоминания прервала Ира.
– Для смены обстановки я приготовила тебе сюрприз.
Она положила на стол тетрадь, похожую на тот блокнот, который я видел тайком. Сердце мое ухнуло вниз. Чего ожидать дальше, я не знал. С меня и так на сегодня хватило. Я уже был, как выжатый лимон и с опаской смотрел на тетрадь, боясь ее открыть.
– Ну же, ты чего? Давай помогу.
Ирина открыла тетрадь, на обложке которой была закреплена любимая мною с детства открытка. Она пролистала несколько листов и показала свою заметку. И начиналась она просто: «Я счастлива с тобой». А дальше я уже не верил своим глазам. Все, что я сейчас читал, было полностью противоположно тому, что я помнил из тайком подсмотренного в том злосчастном блокноте. Может, то были наброски к новому рассказу? Может те строчки вообще были не обо мне? Недаром же говорится: «Дураку полработы не показывают».
Конечно же, это был подарок. Моя жена пришла на «свидание» с потрясающим подарком. Что же подарить ей в ответ? Она не должна остаться без ответного
подарка, с пустыми руками. И я решил прочесть ей стих, на который наткнулся недавно и который коснулся всех струн моей души:
Борис Пастернак.
Единственные дни.
И любящие, как во сне,
Друг к другу тянутся поспешней,
И на деревьях в вышине
Потеют от тепла скворешни.
И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье.
В комнате воцарилась тишина. Мы обнялись. Свидание завершалось. Ира, улыбаясь, кивнула на стоящую на столе бутылку.
– А у меня ещё сюрприз. Твоё любимое грузинское полусладкое.
– Ну, тогда за бокалами!
