Бог обращается к человеку шепотом любви. Если он не слышит этого шепота, то голосом совести. А если человек игнорирует и голос совести, Бог вынужден обратиться к нему через рупор страданий.
Клайв Льюис.
« …шепот любви»
Я пришел в этот мир поздним ребенком, долгожданным подарком судьбы. Моя мама долго не могла познать счастье материнства. И когда я, наконец, появился, мое рождение стало для нее «настоящим чудом, даром, ниспосланным свыше», – как она часто мне говорила.
С тех пор меня окружали сверхлюбовью, баловали и удовлетворяли любое желание. Эта любовь была яркой, громкой и выразительной. Я привык считать, что так и должно быть, – что окружающие всегда будут исполнять мои желания. С каждым годом я всё больше привыкал к такому положению, не задумываясь о том, как оно повлияет на мои отношения с другими.
Дома меня ласково называли Львенком, но я всегда чувствовал себя настоящим Львом. Это имя полностью соответствовало моему внутреннему самоощущению. В детстве я играл только со своими игрушками, никого не подпуская к ним и не признавая игр со сверстниками. Это был мой маленький мир, где всё подчинялось только мне. В школе я не был отличником, зато всегда знал обо всех новшествах в окружающей жизни, и они оказывались у меня у первого. Мне было важно находиться в центре внимания и нравиться окружающим.
Поэтому каждая новая вещь поддерживала мой образ успешного и довольного собой человека. Я привык, что стоит мне чего-то захотеть, и это сразу же становится моим.
Накануне выпускного года к нам в класс пришла новенькая. Ее отец был военным, и его перевели из глубинки: из севера страны – в столицу. «Елизавета» – четко и внятно представилась она классу.
Она выглядела очень просто и не модно, как настоящая провинциалка. Какая там Елизавета? Просто Лизка. Длинные заплетенные косы. Одежда несовременная, туфли допотопные: хоть и практичные, но заношенные. Лицо без макияжа, с легким румянцем от холода. А в глазах – нестоличная мягкость и доверчивость. Хотя… взгляд ее был спокойным и уверенным.
Она выделялась тем, что все предметы учила не просто на отлично, но с таким усердием и глубоким пониманием, что поражала и учителей, и одноклассников. Ее ответы были не шаблонными, а подробными по сути, она разбиралась в вопросах до мельчайших деталей. Незаметная на первый взгляд, она быстро стала одной из самых уважаемых учениц, благодаря своему стремлению к знаниям и серьезному подходу ко всему, что она делала.
И меня это злило. Слишком правильная, умная, всегда на высоте, – она будто светилась своей «непоколебимой праведностью». Мне казалось, что за этой маской должна скрываться какая-то слабость или недостаток. И мне хотелось во что бы то ни стало показать, что она не такая уж идеальная. Но я не знал, как подступиться, как разоблачить её, ведь внешне она не давала ни малейшего повода для упреков.
На меня она смотрела, как сквозь стену, словно меня вовсе не существовало. Ее холодный, отстраненный взгляд злил меня всё больше. Это было не пренебрежение, а полное безразличие, будто я был частью мебели, а не живым человеком. И, конечно, мои друзья это заметили и начали дразнить меня при каждом удобном случае. Их забавляло, что я, с моим тщеславием и статусом, не могу обратить на себя внимание какой-то «простушки». «Лизка Левкой не пленилась» – шептали они при каждом удобном случае. Эти подколы были особенно обидны, ведь я привык быть в центре внимания, а тут – полное игнорирование.
Наступила весна. Предвкушением чего-то нового и важного, казалось, был пропитан даже воздух. Началась интенсивная подготовка не только к выпускным экзаменам, но и к главному событию года – выпускному балу. Девочки обсуждали наряды и партнеров, а мальчики – планы на финальный вечер, и этот процесс постепенно захватил весь наш класс. И вдруг мне пришла в голову идея. Почему бы мне не пригласить эту простушку Лизушку на бал, якобы, предложив себя в партнеры? Это был бы мой способ сломать ее идеальный образ. Школьный бал с его правилами, где внешность и стиль важнее всего, поставит ее в ситуацию, с которой она точно не сможет справиться. Пусть все увидят, что она не так уж и идеальна.
Я поделился своей мыслью с друзьями, но вместо ожидаемой поддержки, увидел только кривые усмешки, намекающие, что она никогда не согласится. Эти насмешки задели и оскорбили меня. И в порыве уязвленной гордости я предложил заключить пари, что смогу добиться ее внимания. Мне захотелось на спор доказать это и им, и самому себе.
Чтобы выиграть в этом споре, мне нужно было, добившись ее доверия, при всех опозорить ее. Но мне казалось, что этого мало. Это пари только разжигало во мне злость на нее. И еще – зависть к ее непоколебимой уверенности в себе и к успехам, которые давались ей без малейших усилий, как мне тогда казалось. Я хотел не просто выставить ее в нелепом свете, а унизить ее настолько, чтобы она почувствовала себя ничтожеством. Я жил этой жаждой – доказать свое превосходство и был готов пойти на всё, ради этой цели.
Не откладывая в долгий ящик, я сразу пошел к ней с задуманным предложением. В каждое слово я старался вложить всю свою галантность и показное уважение. Мне было важно ее согласие, и я использовал все свое обаяние, чтобы добиться положительного ответа. Я не был уверен, что кто-то из наших «ботаников» уже не опередил меня, и эта мысль слегка нервировала. Ведь спор нужно было выиграть во что бы то ни стало.
Она согласилась. Сразу, без раздумий и уговоров, что меня удивило и немного выбило из колеи. Я ожидал сопротивления или хотя бы сомнений, но она приняла приглашение спокойно, как будто это было нечто обыденное для нее. Но мне было все равно, – главное, что она дала свое согласие.
Теперь я с нетерпением ждал бала – единственного события, которое отвлекало меня от экзаменационной суеты. Подготовка к экзаменам утомляла, дни казались бесконечно длинными и скучными, но предвкушение моего торжества на балу, подогревало мой интерес и держало в напряжении.
И вот наконец-то наступил долгожданный день. Я ждал у входа в зал, где проводился школьный бал. Внутри уже звучала музыка, смех и оживленные возгласы, но меня это не интересовало. В тот момент я ждал только ее появления и своей победы. Когда ее отец открыл дверь машины, и она вышла…, все вокруг замерло…. Та простушка, которую я знал, исчезла, – передо мной стояла совершенно другая девушка. Да, это была настоящая Елизавета.
Ее наряд, изгиб руки, открытая шея, ее грация – все это было поразительно. Она распустила волосы, и густые локоны скользили по ее плечам, придавая ей еще больше женственности и утонченной привлекательности. Она приближалась, и я кожей чувствовал чужие завороженные взгляды, которые она притягивала. Каждое ее движение делало ее всё более неотразимой. Та, которую я раньше хотел унизить, теперь казалась настолько притягательной и желанной, что я не мог отвести глаз.
Сердце бешено колотилось. Я как будто влюбился с первого взгляда в ту, которую видел каждый день и не понимал, что ждал ее всю свою мальчишескую жизнь. Она смущенно улыбнулась мне навстречу. И я окончательно «рухнул» под ее теплым взглядом. Мне казалось, я искрил от ее прикосновений, и воображал, что нечто большее рождается между нами, как будто сама судьба вплетает нас друг в друга.
И тут же, как удар молнии, в мое затуманенное сознание врезалось воспоминание о споре! А как же пари? А насмешки друзей? Все это требовало развязки. Я лихорадочно перебирал в уме варианты развития этой ситуации. Что может позволить мне выиграть спор и при этом не упустить Лизу, не упустить этот вызов судьбы, который должен был достаться мне по праву сильного?
Она должна была быть моей и только моей. Страстное желание быть с ней захлестнуло меня, я едва мог себя контролировать. Бал звенел, ликовал и веселился, но в моей кипящей крови и в мыслях – была только она. Все остальное перестало существовать, и из моей головы напрочь вылетели все задуманные замыслы и схемы. «Как опозорить? Как унизить? – О чем это вы?».
После бала и выпитого шампанского я увязался провожать ее домой. И, к моему удивлению, она опять согласилась.
– А что, родители не встретят тебя? – спросил я.
– Папа сразу, как привез меня, умчался в срочную командировку, а мамы у меня нет – ответила Лиза.
Мы вышли из шумного зала, наполненного музыкой и весельем, на темные спокойные улицы. Она шла рядом, и я боялся, что она услышит бешеное биение моего сердца.
Я плохо помню, о чем мы говорили по дороге, и как получилось, что мне удалось поцеловать ее. А она… ответила на мой поцелуй!
Время остановилось, ничего не имело значения, кроме нас двоих. Не помню даже, как мы оказались у нее дома и остались вдвоем. Нарастающая близость захватила нас обоих. В конце концов, случилось все, к чему я так страстно стремился, но не верил, что это станет реальностью.
«Она моя!» – эта мысль звенела в голове, заполняя меня до краев. Я был на седьмом небе от счастья! Я! Ее! Завоевал! Но и спор, о котором я смутно помнил, – для меня, (для моего эго) – тоже не был мною проигран, потому что я, наконец, покорил ее. Все сложилось так, как я хотел, и в тот момент я чувствовал себя победителем – в жизни, в споре, во всем.
Но существовала еще одна действительность: ухмылки друзей, их насмешливые взгляды и жесты. Они-то считали меня проигравшим. И со временем вместо удовлетворения я начал ощущать какую-то пустоту, разочарование и даже раздражение. Я пытался не придавать этому значения, потому что считал, что все идет, как надо. Моя гордость не позволяла мне задуматься о последствиях.
Рассекреченная тайна
Когда твой секрет является секретом многих, то рано или поздно эту тайну узнает и тот, от кого именно это и был секрет. Так и случилось. Она узнала о споре. Сначала я не придал этому значения, – казалось, что это неважно, так как наши отношения казались мне прочными и безоблачными. Но изумленный, полный горького недоумения взгляд ее глаз, когда она узнала правду, пришил меня к полу. Она больше не позволяла мне приближаться к себе. А я не стал извиняться, потому что не чувствовал за собой никакой вины.
Я просто пытался заполнить образовавшуюся пустоту другими увлечениями: вечеринками, пирушками, девушками…. Но не мог избавиться от этого взгляда, полного тишины и безмолвного осуждения. Она не кричала, не высказывала обид, но эта тишина была сильнее любых слов. Я чувствовал, что теряю что-то важное, что-то значимое для моей дальнейшей жизни, но не давал этому чувству овладеть собой, проникнуть в мое сознание.
Я был молод, жизнь была полна соблазнов и продолжалась своим чередом. Я поступил в университет на экономический факультет.
Успех как будто сам шел мне навстречу, – я уверенно поднимался по ступеням своего тщеславия.
Бизнес я открыл вместе с однокурсником, с которым сильно сдружился. Он же был свидетелем на моей свадьбе, ведь именно он познакомил меня с моей будущей женой.
Я во всем двигался по восходящей: от старта – к успеху. Родители жены жили не бедно, и жилье у нас появилось сразу. Казалось бы, и «жизнь хороша, и жить хорошо». Но в какой-то момент что-то пошло не так. Как будто кто-то переключил рычаг управления моей жизнью на пульте моей судьбы. Было ощущение, что в мою жизнь вмешалась какая-то сила. Я не мог иначе объяснить того, как с вершины успеха я стремительно скатывался прямо в пропасть.
« …рупор страданий»
Всё началось с бизнеса. Оказалось, что друг – вовсе и не друг, а враг. Именно так я себя почувствовал, когда он всадил мне «нож в спину». За моей спиной договорился с нашим конкурентом, и я оказался вне игры, вылетел, как пробка, из бизнеса. Мое полное доверие к другу-партнеру, (которое лопнуло, как воздушный шарик), сыграло со мной злую шутку. И я покатился вниз по наклонной.
Естественно, мое состояние стало отражаться на семье. Жена давно хотела ребенка, но я все откладывал, ведь был полностью погружен в работу. Теперь работы не было, и я тем более не понимал, как прокормлю еще и ребенка. Я все чаще видел свою жену заплаканной, и это удручало меня еще больше. Наконец, мне удалось найти работу в какой-то юридической конторе обычным бухгалтером. Это сильно било по моему самолюбию, но немного снизило напряжение в семье. С другой стороны, разговоры о ребенке стали все более настойчивыми со стороны жены. И я пошел ей навстречу: «Хорошо, пусть нас станет трое».
Шло время. Я опять становился на ноги в профессиональном плане и уже начал задумываться об открытии собственной бухгалтерской конторы, мечтал о личном кабинете.
Ребенка же по-прежнему не было. И мы не понимали, почему у жены не наступает беременность. Может, у нас есть медицинские проблемы? Начались медосмотры, психологические обследования и еще куча разных проверок.
Результат был как гром среди ясного неба! Проблема была во мне. Стресс, пережитый из-за стремительного падения с вершины благополучия в бездну отчаяния, – отразился на моей репродуктивной системе. Нам предлагали разные варианты лечения. Мы пробовали, пытались, испытывали дискомфорт…, но всё заканчивалось провалом. Я не мог иметь детей.
Однажды вечером жена заговорила о приемном ребенке. Я даже слушать не стал, напрочь отказался и запретил впредь поднимать эту тему.
– Нет детей – и не надо. И так проживем… или доживем. – Со злостью выпалил я.
На следующий день после работы дома меня ждала записка: «Ты всегда думаешь только о себе».
«…голос совести»
Что я делал не так? Почему меня наказывают сначала работой, а теперь еще и семьи лишили? Я не находил себе покоя. Слова жены болезненно сверлили мне мозг. Но ведь я старался, как мог… Что не так?
Интуитивно я поднял глаза к небу и произнес: «Господи, что мне делать? Подскажи? Помоги мне понять, я всё исправлю. Пожалуйста…». И впервые в жизни я дал волю слезам.
Внутри меня разрушалась и трещала по швам моя непоколебимая уверенность в себе, в свою непогрешимость, в свою бессменную удачу, и я не мог этому противиться. Никогда раньше я не ощущал такой боли и растерянности. Мне ничего не хотелось: ни своего кабинета, ни возвращения в пустой дом….
Шло время. Раны затягивались, я привыкал к своему одиночеству. В один из вечеров я решил пешком пройтись домой через парк, а не, как обычно, объехать его на машине. Всюду гуляли счастливые и улыбающиеся парочки, на лавочках сидели бабушки и качали внуков в колясках, родители играли со своими детьми прямо на траве. Здесь жила радость. А меня съедала тоска.
И вдруг мое внимание зацепила картина, открывшаяся мне в просвете между деревьями. Я увидел на лужайке воплощение настоящего семейного счастья. Вокруг молодой красивой женщины кружились ребята. Их было четверо. А муж снимал всю эту кутерьму на видео. Дети пели маме поздравление с днем рождения. А она светилась от счастья. И это было очевидно каждому, кто наблюдал эту сцену.
Ее черты показались мне знакомыми, я пригляделся, и смутная догадка превратилась в уверенность. Я понял. Это была та самая Лиза, с которой я ушел со школьного бала. Она стала еще красивее. Я замер, сердце мое колотилось от нахлынувших воспоминаний. Я обидел эту девушку тогда… и даже не думал извиниться. А сейчас я не мог отвести от нее взгляда.
У нее была большая семья, и она была абсолютно счастлива. А во что превратился я? – В ничтожество. Меня захлестнула обида на судьбу, злость и зависть смешались внутри.
– Почему, Господи? – кричало все во мне.
Она легко двигалась внутри детского хоровода. Но я заметил, что она все время вглядывается в тропинку, ведущую из парка, словно ожидая еще кого-то.
– Уж не меня ли, чтобы уязвить? – пронеслась в голове грустная шутка.
Подошел муж, обнял ее и сказал: «Он просто задерживается, не волнуйся!».
Я стоял в стороне, стараясь не привлекать внимания и пытаясь стать частью окружающего пейзажа.
– Только бы никто не заметил урагана, который бушует во мне. – Думал я.
И вдруг я увидел, что срезая углы, прямо по полю, обгоняя всех играющих и развлекающихся, с огромным букетом роз бежит молодой человек. Он влетел прямо в ее раскрытые объятия. И до этого ее лицо было счастливым, но сейчас оно стало абсолютно умиротворенным. Его лица я не видел и не мог понять, кто это. Он был намного старше ее детей. Любопытство переполняло меня, но я не решался подойти поближе. Праздник продолжался, настала очередь общего семейного фото. Молодой человек огляделся по сторонам и поймал взглядом меня.
Я и так стоял, не двигаясь, но в тот момент меня буквально прибило к земле. Он подбежал ко мне, протянул телефон и попросил сфотографировать их всех вместе на память. Он широко улыбался и ждал моей реакции. Но я был настолько ошеломлен, что даже язык прилип к нёбу: …я увидел в нем себя! Это был я, – я в молодости, только более раскованный и с очень добрыми глазами.
Он ещё раз обратился ко мне, и я кивнул в знак согласия.
Она тоже узнала меня. На мгновение её взгляд потускнел, но она тут же вернулась к себе прежней: улыбчивой и безмятежной.
Я фотографировал семью, частью которой мог бы быть. Это был мой сын. Я понял это и по срокам прошедшего времени, и особенно по тому, как он был похож на меня. Меня поблагодарили и стали собираться.
Я уставился на нее, сжимая пальцы от напряжения. Внутри меня всё кричало: «Подбеги, скажи ей всё, что накопилось! Попроси прощения или сделай хоть что-нибудь!». Она повернула голову в мою сторону, и я наткнулся на ее жесткий взгляд, пресекающий малейшую попытку приблизиться. Я оцепенел от этого взора и не мог сдвинуться с места, словно прикованный к земле. Она не подавала виду, немного отстав от семьи, но глаза ее кричали: «Уходи! Не сломай мне жизнь еще раз».
Я не двигался, пока они не исчезли из виду, но никто больше не обращал на меня внимания. В этот момент я понял: я не просто потерял ее, я потерял ту жизнь, которой мог бы жить. Я потерял семью, которую мог бы создать, и ту любовь, которую мог бы разделить.
Опустошенный и потерянный, я побрел в свою холодную квартиру.
Подсказки судьбы.
Дни сменялись днями.
Моих родителей уже не было в живых, и единственным способом узнать, что произошло после моего отъезда, было связаться с кем-то из бывших друзей одноклассников. То, что я узнал, подтвердило мои догадки.
Она росла с отцом, который души в ней не чаял. Ее мать ушла к другому, не выдержав суровой жизни с военным. После той нашей ночи она забеременела. Она и отцу боялась признаться, и на прерывание беременности не решалась. В конце концов, отец заметил изменения в ее поведении и все выяснил. Здоровье дочери было для него главным, и он убедил ее родить этого ребенка, пообещав, что вдвоем они справятся со всеми трудностями. Почувствовав поддержку единственного близкого и дорогого ей человека, она родила сына, которого назвала в честь своего отца.
Позже в город приехал человек, который полюбил ее и ее ребенка. Он увидел в ней ту, которая сделала его счастливым. Это было явно видно на празднике в парке.
А я… я чувствовал себя чудовищем, которое боится сделать неуклюжее телодвижение, чтоб не разрушить окружающие жизни. Мне хотелось познакомиться со своим сыном, но я понимал, что для него я – никто. Это удручало еще больше.
Мне не хотелось жить….
Весна вступала в свои права: природа пробуждалась, всё вокруг расцветало и тянулось к свету, но я ощущал лишь ледяную пустоту. Во мне царила зима, как будто все краски жизни обошли меня стороной. Каждый новый теплый день лишь подчеркивал мою отстраненность, усиливал чувство, что я выпал из мира, который жил, дышал и цвел. А я, – я оставался замороженным внутри.
В тот день я снова решил пройтись через парк, надеясь, что весеннее пробуждение природы зацепит и меня. Деревья цвели, цветы пахли, ветер был мягким и теплым, но зима внутри меня оставалась неизменной: холодной и непреклонной.
Проходя мимо детской площадки, я обратил внимание на одиноко сидящую женщину. Ее вид был не лучше моего, – такая же уставшая и потерянная. Неожиданно я почувствовал, что мне хочется утешить и как-то приободрить ее, словно наши внутренние миры перекликались. Присев рядом, я тоже устремил взгляд на играющих детей.
В какой-то момент наши взгляды встретились, и мы, смущаясь, улыбнулись друг другу. Затем она встала и ушла. На следующий день я вернулся в парк. Меня тянуло к этой скамейке и к этой неприкаянной душе. Казалось, рядом с ней я могу быть сильнее и добрее. Наконец, мы познакомились.
Ее история и правда была чем-то похожа на мою. Она тоже не могла иметь детей, и ее муж ушел от нее. Она хотела взять ребенка из детдома, но для незамужних женщин это было невозможно. Чем больше мы общались, тем больше нам нравилось проводить время вместе.
Настал момент, когда мы поняли, что «встретились два одиночества» – это про нас, и решили жить вместе. Она переехала ко мне. Мой дом ожил, и я ожил. Меня ждали дома и встречали с любовью. Она оказалась юристом по профессии, и, объединив наши усилия, мы открыли свою контору. Всё шло хорошо.
И вдруг… моя половинка заговорила об усыновлении ребенка. Сначала во мне вспыхнул тяжелый протест: «Неужели все наши отношения были ею продуманы, чтоб достичь своей цели – усыновить ребенка?». Но тут в памяти всплыла записка моей первой жены.
«О, Боже, кажется, я снова думаю только о себе», – и я сразу остыл. Я понял, что если не пересмотрю свои взгляды на жизнь, то снова окажусь у разбитого корыта – одиноким и разочарованным. Постепенно до меня дошло, что жена была права: все это время я заботился лишь о себе и на самом деле любил только себя.
И вот судьба давала мне еще один шанс, – шанс построить семью. Возможно, не так, как я когда-то хотел, а так, чтобы было необходимо научиться по-настоящему заботиться и любить. Я вдруг увидел всю цепочку жизненных ситуаций, когда у меня была возможность стать счастливым. Но я игнорировал подсказки сердца, доверяя лишь разуму, который тешил свое самолюбие. За это я расплачивался каждый раз, снова и снова наступая на одни и те же грабли, пока не научился видеть очевидное.
Теперь я ясно осознал: чтобы по-настоящему измениться, мне нужно научиться чувствовать и действовать иначе. Мне тоже захотелось увидеть, как кто-то бежит с огромным букетом роз, чтобы сделать мою жену самой счастливой. И, возможно, именно тогда я впервые понял, что хочу заботиться о ком-то, приносить радость другим, а не думать только о себе. Это было словно удар молнии, – момент, когда вся моя жизнь резко разделилась на «до» и «после».
И я согласился на просьбу жены об усыновлении.
Новая жизнь
Прошли месяцы, и вот мы стоим перед домом, куда привезли нашего сыночка. В тот момент я почувствовал, что это не просто новый этап жизни – это новая глава, которая отличается от всего, что было раньше. Рядом со мной стояла женщина, которая разделяла со мной это решение, и я понял, что теперь моя жизнь больше не принадлежит только мне. Впервые я ощутил, что по-настоящему несу ответственность за кого-то другого, что есть кто-то, чье счастье зависит от меня.
Детеныш, маленький Мишаня, смотрел на меня с легкой настороженностью, а для меня открылась новая сторона жизни. В нашей семье теперь будет большой Лев и маленький Мишка. Когда-то в детстве, я был Львенком для своей мамы, а в нашей семье будет маленький Медвежонок. Теперь это было не просто желание быть успешным или на виду, – это было желание заботиться о нем, видеть, как он растет и развивается, как его глаза загораются радостью от каждого нового открытия. И это было лучшее чувство в мире.
Я больше не оглядывался назад, не сожалел о прошлом. Да, я наделал много ошибок, но эти ошибки привели меня к тому, кем я стал сейчас. Я понял, что жизнь становится по-настоящему ценной, когда перестаешь зацикливаться на своих желаниях и начинаешь видеть тех, кто рядом. Я был готов идти дальше, не стремясь к удовлетворению собственных желаний, а просто стараясь быть нужным близким людям.
И, возможно, это и есть настоящее счастье – не ждать, когда мир начнет вращаться вокруг тебя, а стать тем, кто приносит радость и любовь в жизнь других людей. Я был готов пройти этот путь, принимая на себя ответственность не только за свое счастье, но и за счастье тех, кого я люблю. Теперь я был готов к этому – жить для других и в этом находить радость. Я стал отцом, который учит своего ребенка относиться к другим людям с трепетом и заботой. Ведь именно этого требует та Любовь, к которой мы все так стремимся
