ХОТЕТЬ — НЕ ВРЕДНО??

Не понятно… У меня желаний навалом. И что? Надо еще больше?

Мы живем, потому что желаем, потому что нет сил — так чего-то хотим. И все же — чего? Нет никакого смысла даже перечислять тот набор желаний, который крутится в нас. Исчезает одно, а на смену идет целый ворох подобных «ХОЧУ». И, действительно, охота. Да охота же мне!

Дорогой мой, милая моя, да кто их впустил в тебя? Кто так заинтересован, чтобы ты их наполнял? Кто скажет или хотя бы подскажет про это, а? Или так уж нравится, ни в чем не разбираясь, пускаться в путешествие жизни за сплошным потоком откуда-то берущихся желаний? Таких, которые нужны тебе и сделают твою жизнь полноценной, нужной не только тебе, счастливой сразу для всех? И могу ли я избавиться от упрямо прущего во мне чего-то такого, от чего отказаться просто невозможно?

Желание, ты от кого? Желание, ты зачем? Желание, постой, дай я разгляжу тебя! Ты к добру, на пользу, не для вреда мне, нам?

Поздно вечером, наскоро накинув пальтецо, мы с моей красавицей-подругой неслись в вот-вот.., но еще открытый магазин. Я схватила последнюю десятку (коньяк стоил девять с чем-то, время было 80-ых годов). Влетели в магазин и сразу к нужному прилавку — десять тридцать четыре. У нас обеих ни копейки больше. А когда думать? Минут десять оставалось… Нинка рванула к рядом живущей знакомой и тут же вернулась: не было дома.

Желание — не выпить, а праздничного настроения. Чтобы стол и чтобы не по бедности, и чтобы все есть, что надо. Садись и празднуй неожиданную встречу с подругой, коллегой — известной всему городу тележурналисткой — Ниной Орловой. Вот оно как.

Нинка вернулась из командировки, прибежала ко мне с распахнутым лицом. Мы помчались за «звоном бокалов» и — на тебе! Не хватает! И когда я обратилась к продавщице, понимая, что мы не совсем простые люди и она тут же поверит, что завтра копейки эти занесем, она спокойно и даже зло ответила: «Дайте полную сумму или… (Ужас!) линяйте отсюда».

Задело страшно и облило поганым ведром помоев… Да, не за хлебом пришли. Коньяк бывает нужным — и нужнее хлеба. И потом, мы же без патологии, достаточно посмотреть. Прилично выглядим и довольно известные, не без таланта люди.

Нинка все время шла сзади и канючила:

— Ну, идем. К черту его! Обойдемся!

— Замолчи! — развернулась я к ней. — Я просто не могу понять, как они не понимают, что надо быстро разобраться и дать. Какие тут разговоры?

— Это же сущая мелочь!

— Нас все знают, а ты просишь.

— Я не прошу! — заорала я, становясь похожей на алкоголичку. — Я требую, чтобы мне дали эту поганую мелочь, потому что вокруг нас стоит все человечество и не может. Чего тут помогать? Дать недостающие 34 копейки! Почему так происходит? Никто ничего не хочет понимать. Потому что это — не их желание, а мое желание и наше с тобой. Их оно не волнует.

Я уже стояла за дверями магазина и отчаянно подходила ко всем подряд, спокойно советуя дать 34 копейки на коньяк. Повторяя: «Не на хлеб — на коньяк…»

Кто чего, успевая быстро избавиться от меня, говорил: «нету», «не взял кошелек», «как раз осталось на покупку чего-то там», короткое» извините». И только модная девица вдруг бросила прямо на снег деньги, и они разлетелись у моих ног. Я подняла глаза и прошептала то, что говорила всем: «Дайте адрес. Завтра вам занесут». А она мне тут же отрезала: «Собирай! Плевала я на твою отдачу! На коньяк ей не хватает… Ишь ты!».

Я у всех на глазах собрала мелочь прямо под ногами прохожих и сунулась обратно в магазин — вытянуть руку с деньгами и успеть поставить в честь нашего долгого и разговора, и обсуждения бутылку коньяка на стол… Нинка смотрела на меня. Она ходила возле прилавка, нервно поглядывая на дверь, пока меня не было, и не видела уличных сцен. Моя Нинка — с в хрусталь расплавленными, сияющими глазами, зрячими за стеклами очков — гордо понесла свою неотразимую фигуру за мной, стремительно летящей с бутылкой в руках вон из магазина…

По дороге она подвывала сзади, что ей противно будет пить. Что уже все настроение пропало. Что наверняка нас видели в этой жуткой роли…

Я же шла и молчала. Ни слова. Я шла, чтобы понять только одно: это желание откуда-то пришло. Я же не с неба его взяла! Почему-то оно требовало немедленного наполнения. Так преступник не может оставить свою жертву. Он просто обязан ее добить… Ну, собрались бы завтра. Ну, приготовила бы я красивый вкусный стол. Ну… Вообще спокойно бы обошлись, и не было бы ничего такого на столе. Но ведь кто-то заводит эту адскую машину — и ты покорен ей… Какая необходимость и какой смысл в этом моем поступке на глазах у десятков людей? Почему именно его я помню? И как я должна была поступить, чтобы было правильно?

А это «правильно» есть? Или нас загоняют в ловушку, и все? И тогда даже неуместен вопрос: живешь-то ты зачем? Да незачем. Таскают тебя из одной ловушки в другую. И, получается, что это и есть твоя судьба?